В объятьях тьмы
Шрифт:
Фелан был везде лишним.
Кай не знал, почему именно МакКол, почему именно сейчас, а не раньше. Просто ноги сами привели его сюда, и уходить ему не хотелось. За эти дни ему опротивело одиночество, оборотень просто больше не мог находиться в том номере.
Скотт ничуть не удивился, увидев на пороге своего дома Фелана, который тут же поспешил приподнять руки вверх и оправдаться:
– Если честно, я и сам не понимаю, что здесь делаю, но мне почему-то кажется, что нам нужно серьезно поговорить.
МакКол молча отошел в сторону, давая парню пройти внутрь. Каю вдруг резко стало
– Эллисон до сих пор в коме.
Кайден вздрогнул, когда МакКол первым разорвал тишину. Скотт же и сам не понимал, почему сказал это. Просто молчать и держать все в себе он был уже не в силах.
– А я ушел из дома.
Сероглазый оборотень тоже не знал, почему он произнес это. Возможно, именно потому, что парень, сидящий напротив него, больше всех вызывал доверие.
– Я понимаю, что Райли ведет себя в последнее время не самым лучшим образом, - Кай горько улыбнулся и неловко почесал затылок, когда Скотт смерил его безэмоциональным взглядом, - но она точно не виновата в том, что случилось с Эллисон. Не могла же она растерзать ее, ведьма на такое не способна, у нее нет когтей, - оборотень объяснял все это так, словно перед ним сидел маленький ребенок. Он и сам это понимал, просто использовал все доводы, чтобы, наконец, убедить сестру в ее невиновности.
– Я понимаю, - хрипло ответил МакКол, слегка улыбнувшись. Но улыбка вышла болезненной и вымученной.
Кайден приоткрыл рот. Тогда какого черта он тут распинается?!
– Мы тогда вспылили, не подумали, эмоции затуманили разум, - Скотт удрученно вздохнул, - думаю, стоит извиниться перед Райли.
Фелан широко улыбнулся. Неужели, все разрешилось так просто?!
Совсем скоро он уже вновь будет дома.
– Господи, как же плохо, - прохрипела Райли, и голова ее откинулась назад, ударившись о стенку.
Вокруг одни лишь голые стены, да батарея, к которой она была прикована наручниками правой рукой. Ведьма находилась здесь уже два дня. Два томительных дня, которые протекали так медленно, что она чувствовала, как постепенно угасает.
Дни Фелан отсчитывала по тому, когда ей приносили воду. Один небольшой стакан раз за день. Ее не кормили, да она и не хотела. Каждый раз вода выходила обратно, что уж было говорить о еде.
В голове была полнейшая каша, и все тело ломило. Сначала Райли думала, что это последствия выпитой бутылки виски. Но она знала, что такое похмелье, эти ощущения были совершенно другими.
Ведьма не понимала, что с ней происходит. В голове мелькала предательская мысль, что ее снова отравили, но вода была обычной на вкус, а больше она ничего не принимала из рук похитителей. Воду приносил ей мужчина, но девушка не могла его рассмотреть, потому что в подвале или комнате было темно, а она не обладала волчьим зрением, хотя уже и успела привыкнуть к кромешной тьме.
В комнате весьма уловимо витал кисловатый запах рвоты. Ее постоянно рвало. Выворачивало так сильно и внезапно,
Губы пересохли, правая рука затекла, и кожа, оказавшаяся под давлением металлических наручников, стерлась. Тело ломило, в голове стоял туман, и резкая боль часто пронзала виски, от которой ведьма отключалась. В последние часы Райли стала терять сознание все чаще и чаще.
Фелан не понимала, почему они держат ее здесь, почему не убили сразу, хотя было много возможностей. Если они хотят, чтобы она медленно умирала, то почему же тогда не наблюдают за ее страданиями? Несмотря на непрекращающуюся боль, Райли могла думать. Но от мыслей становилось хуже. Они приносили боли больше, чем физические страдания. Фелан думала лишь об этом – о спасении. Надежда теплилась в ней, билась упрямой и настойчивой мыслью в ее сознании. И от этого становилось хуже.
Райли знала, что ее никто не спасет. Просто потому, что она никому не нужна. Друзей у нее нет, дядя вряд ли в курсе всего происходящего, а Кайден отвернулся от нее, променял свою сестру на стаю Скотта.
– Меня никто не спасет, - подвела итог Фелан, и, несмотря на боль, стукнулась головой о бетонную стенку.
Лучше бы ее убили сразу. Она не хочет больше мучиться. Она не может. Это больно…
Похоже, Госпожа Смерть сегодня была благосклонна к слабой ведьме, так глупо пожелавшей умереть.
В следующую секунду у нее начались судороги, а тело скрючилось от сильной и острой боли.
Громкий истошный крик пронзил подвал, долетев до верхних этажей.
– Лидия? – удивился Стилински, увидев банши, стоящую на пороге его дома.
Девушка неловко переминалась на месте, а после громкого восклика парня дернулась, словно он ее ударил.
– Я хочу увидеть ее, - Мартин поджала губы, - но не могу пойти туда одна.
Стайлзу не нужно было объяснять, кого хочет навестить рыжая. Он и сам хотел сходить в больницу, но смелости, чтобы увидеть Эллисон в таком состоянии, не набиралось. Ни слова больше не говоря, Стилински накинул на себя куртку и вместе с девушкой направился к ее автомобилю, на котором она добралась до сюда.
Когда они стояли на пороге больницы, Лидия взяла его за руку, переплетая их пальцы. Стайлз сжал ее руку в ответ, попытавшись ободряюще улыбнуться, но уголки губ дрожали, выдавая его истинное состояние и чувства. Парень думал, что ей будет нужна его поддержка, но дойдя до палаты Арджент, Мартин попросила его оставить ее одну. Стилински с непониманием смотрел на девушку, но она проигнорировала его и зашла в палату, аккуратно прикрыв за собой дверь. Стайлз остался стоять в коридоре.
Неподалеку стоял автомат с шоколадками, к которому он незамедлительно подошел. Рассматривая предложенные товары, парень задумался, не зная, что выбрать. Случайно повернув голову влево, Стилински увидел стоящего около стойки старшей медсестры Пэрриша, и нахмурился. Если здесь он, то вполне возможно и отец неподалеку. А значит, произошло что-то серьезное.