В объятьях тьмы
Шрифт:
— Надавила на жалость, — пожал плечами Кайден, нахмурив брови. Смотреть на сестру было больно. Оборотень проклинал тот день, когда пустил Холли на порог своего дома, когда дал согласие, чтобы она жила с ними, когда…подружился с ней.
Стайлз глухо кашлянул, привлекая к себе внимание, видя, как взор ведьмы стал затухать. Райли снова грозилась уйти в себя.
«Расшевели ее, Стилински!».
— Скорее всего, Винг была уверена, что ты защитишь ее, если она скажет про ребенка. Да и не только ты. Каждый из нас поверил ей. Не думаю, что когда бы
— И я защитила, — глухо произнесла Фелан, правой рукой проведя по лицу, — даже нагнала на Скотта из-за этой мрази, — девушка сожалеюще прикусила губу, — выбрала монстра вместо друга.
— Боже, Райли, что ты так преувеличиваешь и драматизируешь?! — воскликнул Кай, пройдя в комнату и забравшись на ее кровать с ногами, — честно говоря, я думаю, что тебе стоит прекратить себя жалеть.
Глаза девушки опасно сверкнули. Безразличие стало сменяться злостью.
Неужели, ей уже спокойно пострадать нельзя?!
— Прекращай уже строить из себя жертву, королева драмы, — оборотень возвел голубые глаза к небу и насмешливо хмыкнул, — лелеять свою израненную душоньку будешь в другом месте и в другое время. А сейчас лучше соберись и приведи себя в порядок. Все уже давно собрались внизу и ждут тебя.
Кай резко подорвался и направился к двери, попутно схватив за локоть Стилински. Стайлз попробовал сопротивляться, но против такой силы и мощи не попрешь. Сын шерифа оглянулся на девушку, которая пустыми глазами смотрела в стену, неосознанно сжимая руки в кулаки.
— Если не спустишься через пять минут, начнем без тебя, — оставив за собой последнее слово представитель мужской части Феланов захлопнул дверь.
Тихо выдохнув, Кай поморщился, сжав руку в кулак и поднесся ко рту.
— Зачем ты так… — тихо прошептал Стайлз, — резко и грубо?! Теперь она замкнется в себе и вообще не выйдет из комнаты.
— Я знаю Райли лучше всех вас, — спокойно ответил парень и повернулся лицом к Стилински, отчего тот вздрогнул, увидев потемневший взгляд серых глаз, — по-другому ее никак не вывести из этого состояния анабиоза. С ней уже случалось такое, — Кай на секунду замялся, — после смерти родителей.
Стайлз молча смотрел на двинувшегося в сторону лестницы оборотня, пока тот сам не обернулся, словно почувствовал замешательство сына шерифа. Волк покачал головой, безмолвно выказывая осуждение.
— Но почему именно сейчас? Неужели, именно Холли была настолько важна для нее?
— Нет, просто она стала последней каплей в переполненной чаше.
Неловкое молчание. Глаза волка опасно сверкнули, предупреждая. Но Стилински был бы не Стилински, если бы не испортил столь пафосный момент.
— Откуда таких метафор понабрался? Никогда не замечал у тебя такого широкого словарного запаса.
— В книжке прочитал, — отрывисто оборонил Кайден, отвернувшись, продемонстрировав свою оскорбленную спину.
— Ясно.
— Прохладно.
— Да нет, солнечно.
— Ты что, в детском саду?!
—
— Тебе может показать, насколько я вырос! — Фелан демонстративно оттянул двумя большими пальцами пряжку ремня. Стилински уже было сам потянулся к собственным штанам, но их весьма конструктивный и взрослый разговор перебил громкий возглас Скотта, донесшийся с первого этажа, с начала лестницы.
— О Боги, да заткнитесь вы уже!
Кайден и Стайлз мигом замолчали и быстро ретировались в гостиную, под хмурый взор альфы присев по разным сторонам дивана. В глазах МакКола так и читалось явное и недовольное «придурки!».
Райли, облокотившаяся спиной о дверь собственной спальни, слегка улыбнулась уголками губ. Взглядом выцепив кота из общей картины, ведьма хмыкнула. Она была готова поклясться, что Дрого ухмылялся.
Не один Скотт считал этих двоих идиотами.
Как бы не парадоксально звучало, но в Бэйкон Хиллс даже массовые смерти не отменяют школу. Держась рукой за плечо, Райли внимательно смотрела на свое отражение в зеркале. Женский туалет стал для нее спасением. Вернувшись в школу после длительного перерыва, Фелан словно очнулась от сна. Увидев много пустующих парт, ведьма наконец поняла, насколько плоха ситуация.
Многие из убитых девушек были ученицами старших классов. Царил траур. Большое количество игрушек, прощальных записок, цветов и свечек, горой возвышающихся около шкафчиков невинных жертв. Словно в насмешку, шкафчик Райли оказался в окружении этих вещей.
«Дорогая Стефани. Ты навсегда останешься в наших сердцах…»
Красовалось справа. Милая улыбающаяся блондинка смотрела прямо в душу Фелан, выворачивая наизнанку.
«Покойся с миром, Элли»
Ноги слабеют и лишь сила воли заставляется держаться на ногах.
«Ты была хорошей подругой…»
Чувство вины пожирает изнутри, оставляя пустоту.
«Жизнь слишком несправедлива…»
Ногти впиваются в кожу. Коротковолосая шатенка больше никогда не увидит расцветающую весну, не обнимет маму, не пойдет на свидание, не займется сексом, не закончит школу, не поступит в институт.
Люди умирают, а кто-то зацикливается на себе, замыкаясь глубоко внутри от пустяковых страданий. Раны Райли ничего не стоят по сравнению с их судьбами. Это ее вина. И единственный способ искупить ее — покончить со смертями.
Пока она «анабиозничила», ребята не сидели без дела, пытаясь найти Осириса и его стаю. Совсем скоро равноденствие, времени все меньше, шансы на победу минимизируются с каждым днем провала. Волнение прокатывается по телу, комом вставая в горле. Что-то внутри сдавило внутренности, принеся оглушительную боль.
Ее вырвало. В раковину. В женском туалете.
— Иууу, мерзость, — протянула стоящая рядом девушка, брезгливо поморщившаяся, когда Фелан уперлась руками в раковину, опорожняя содержимое желудка, — знаешь, подружка, после попоек нужно сидеть дома, а не приходить в школу и лишать людей аппетита.