В Объятьях Велиала
Шрифт:
Девушка уже собрала свои вещи в чемодан и тихим голосом попросила расчет в надежде, что я начну вымаливать у неё прощения.
Но, видимо, Камилла так и не узнала меня по настоящему за три года совместного проживания, так как я, не говоря ни слова, открыл чековую книжку и выписал ей значительно большую сумму, чем задолжал, то есть $100000, и, не говоря ни слова, удалился, решив дать ей право самой решать свою дальнейшую судьбу.
По дороге в Пентагон я заехал в какую-то забегаловку, чтобы наспех заполнить пустой желудок.
Конечно, я не исключал,
Я никогда её больше не встречал, так как она, видимо была переведена в другой город.
И тут мне только и оставалось сорваться с резьбы, постоянно меняя женщин и появляясь в злачных местах, на время забыв о своём увлечении — работе над гиперболоидом, о чём мне напомнил самым неожиданным образом Велиал, который явился в спальную комнату ко мне ночью и распростёрся надо мной в виде огромной птицы со страшными когтями.
Он заговорил со мной злобным, глухим голосом, заявив, что я прекратил выполнять свой договор, пустившись в распутство, и могу понести за это страшное наказание, что выразится в том, что однажды, превратившись в фантом, не смогу найти своего тела, став неприкаянной душой, от которой тёмные силы отвернуться также, как это уже давно сделали светлые силы!
Было ясно, что ангел не шутит, и это его последнее предупреждение, после которого меня ждет какая-то кара.
Конечно, я понимал, что это просто профилактическая беседа, так как уже добился великолепных результатов в создании оружия, но мне стало на минуту страшно, когда я представил, как моя душа блуждает в пустых и бескрайних лабиринтах Вселенной.
Но я тоже был не так прост и решил воспользоваться ситуацией, заявив Велиалу, что не против получить от него какую-нибудь красотку взамен ушедшей Камиллы в качестве своей домоправительницы, но с условием, что она не будет очередным агентом спецслужб, на что ангел, находящийся в образе огромной птицы, кивнула головой, как бы соглашаясь со мной, и исчез, оставив меня наедине со своими грустными мыслями.
Решив, что разговор прошел впустую, как это бывает во время кухонной разборки, я буквально через час забыл о нём, повторяя про себя:
— Всё это пустое, пустое…
Но, видимо, я просто забыл, с кем имею дело, так как утром, выехав на своем любимом авто на работу, буквально перед домом, зазевавшийся, едва не сбил на переходе высоченную мулатку с невероятной фигурой, в задумчивости и, казалось, бесцельно бредущую по улице.
Я резко затормозил, а затем, не зная почему, вышел из машины и представился, заметив, что виноват, так как, засмотревшись на потрясающую фигуру девушки, чуть было не ударил ее бампером…
В это время я успел рассмотреть красотку, которая оказалась девушкой лет двадцати пяти, с холеным лицом и руками, которые,
Её длинные волосы были скорее чёрные, чем каштановые, огромные карие глаза безучастно смотрели на меня, стройные длинные ноги на высоких каблуках, казалось, растут от шеи.
Она ответила мне низким и глубоким голосом, что год назад прибыла в США из Кубы, и, как беженка, получила совсем недавно вид на жительство, а зовут её Беатрис Гомес.
Цвет её кожи такой, потому что она дитя смешанного брака представителей европеоидной и негроидной рас, а так как в её жилах течёт 1/8 негритянской крови, то такие мулаты называются окторонами!
Если откровенно, то мне было всё равно, кто она, и у меня возникло только одно желание — немедленно обладать ею.
И я, забыв об осторожности, пригласил девушку вечером посетить ресторан для того, чтобы лучше познакомиться с ней, против чего моя новая знакомая не возражала, и я, простившись с красоткой до вечера, сразу же отправился на работу, где провёл время в томительном ожидании скорой встречи, и так и не смог сосредоточиться на текущих делах фирмы, хотя, как всегда, дел было невпроворот!
Так уж случилось, но после вечерней встречи с Беатрис Гомес мы практически больше не расставались.
Эта обаятельная девушка стала для меня настоящей отдушиной в этой непростой и зачастую неразборчивой жизни.
Ведь я после светлых детских лет не встречал более чуткого, мягкого и ненавязчивого человека.
А всё началось с простой исповеди, когда она, в порыве откровенности, рассказала мне в ресторане, что до недавнего времени счастливо жила на Кубе в семье богатого и уважаемого человека, который в своё время, совращенный призывами Фиделя Кастро, решил принять участие в строительстве «новой» Кубы, но вскоре понял, что совершил непоправимую ошибку, хотя было уже поздно что-нибудь менять в своей поистине трагической судьбе.
Его дочь, не желая оставлять отца одного, ухаживала за ним, проведя всю свою жизнь безвыездно на Кубе, а вот младшего сына он, всё же, отправил в Москву учиться на врача.
Окончив медицинский институт и защитив в Москве диссертацию на соискание кандидата медицинских наук, сын революционера вернулся на Кубу, где стал знаменитым детским врачом и вскоре возглавил клинику в Гаване.
На Кубу из Москвы он вернулся не один, а с супругой, которая была словенкой и училась с ним в одном институте.
Вскоре у них родились две дочки — близнецы, одной из которых и была Беатрис Гомес, которая также училась в медицинском институте, но уже в Гаване.
И вот наступил исключительно важный момент для каждого человека, когда, начав работать в качестве хирурга, девушка приняла участие в первой своей операции в качестве врача — стажера, и на её большую беду в процессе этой операции прямо на операционном столе у пациента — одного из лидеров революции остановилось натруженное сердце, что было вполне ожидаемо, так как ему было много больше восьмидесяти лет.