Шрифт:
Поцелуй бездны
Июльское лето. Невыносимо яркое солнце плавило небесную синь, сливая её капельками васильков в золотые поля зреющих хлебов. Лёгкий ветерок лениво шевелил тёмно-зелёные листья на, повисших до самой земли, косах единственной на поляне берёзы. По всей поляне лежало, уже слегка подвяленное, сено, которое не спеша ворошил граблями высокий, атлетически сложенный, парень с загорелым, обнажённым торсом. Недалеко от берёзы, стояла копна уже высушенной травы. В её
Ловко работая граблями, (чувствовалась деревенская привычка), молодой человек напевал какую-то простенькую мелодию, и то и дело поправлял старинную соломенную шляпу, сползающую с коротко стриженой головы, на лоб.
Со стороны деревни, через поляну, к речной долине, вела узенькая тропинка. Боковым зрением юноша заметил идущую по ней, в красном сарафане в белый, крупный горошек, не знакомую девушку с небольшим ведёрком.
Она подошла к краю, разбросанного для просушки сена, и остановилась в нерешительности – толи идти прямо по сену, толи обойти вокруг.
Парень поднял грабли, и пошёл навстречу девушке, вглядываясь в её стройную фигурку, с перекинутой на грудь светлой косой.
– Мадам! Вам расчистить путь, чтобы Вы не укололи прекрасные ножки? Или так пройдёте?
– Вы со всеми так грубо обращаетесь, или только с незнакомыми девушками?
– Да, что Вы такое говорите! Я Вас вежливо назвал – мадам. Простите, видимо Вас, судя по внешности, надо было назвать принцессой июльского лета! – несколько язвительно произнёс юноша. Давай познакомимся – я Саша, попросту – Санёк.
– Мы, что уже перешли на «Ты»?
– Ну, что ты! Просто я обратился к тебе, как к будущей своей жене.
У девушки от возмущения и удивления поднялись брови.
– Да ты, да ты…– она не могла сразу подобрать слов. – Да ты нахал, грубиян деревенский!
– Я серьёзно. Все мои мечты были только о такой прекрасной диве. Это воля случая, что мы повстречались.
– Дай пройти!
– Вот! Теперь мы оба на «Ты». И потом, разве тебе мало места. Иди, я тебя не держу. Мне хотелось бы узнать, а как твоё имя? Наверняка, какое-то сказочное. Угадал?
– Настей меня зовут. – Сказала она, пытаясь обойти Сашу.
Саша посмотрел на ведёрко с крышкой.
– За живой водой идёшь? Кто тебя за ней отправил, и дорожку показал?
– Дед Матвей. – Ответила Настя, и осторожно шагая по сену, пошла дальше.
– Ты, значит, внучка его! Прав был Николай, когда говорил, что у деда Матвея внучка необыкновенной красоты.
– Скажешь тоже! Это тот Николай, что в лесу работает? Заходил он к нам. Такой вежливый, спокойный. Не то, что некоторые!
– Я тебя правильно понял,– это камешек в мой огород?
– В
– А тебе дед не говорил, что к роднику бабам по одной ходить нельзя. – Сделав ударение на слове бабы, Саша хитро посмотрел на Настю.
– Я тебе не баба! – ответила та. – Я девушка!
– Тем более.
– И почему же это так? – Насте стало интересно. Ведь в деревнях всегда ходят разные легенды.
Они уже дошли до края поляны, когда Саша сказал:
– Настя, подожди! Посмотри вниз, на склон. – По склону тянулись в сторону речки множественные тропы. – По какой тропе ты пойдёшь, А?
– Дед сказал, чтобы я не сворачивала, а шла прямо по тропе.
– А, где она, эта тропа?
Настя растерянно огляделась:
– И, правда, где?
Тропка до самого склона была выстлана сеном. Настя шла прямо, а Саша ей не подсказывал, где надо было повернуть.
– Ладно! Так и быть. Провожу я тебя до родника. Иди за мной. – И он повернул направо, в сторону видневшихся верхушек деревьев какого-то перелеска.
– А, почему так много троп на склоне? – спросила девушка.
– Их натоптали домашние животные. Много лет назад, у речки было их летнее стойло. Сейчас в деревне, кроме нескольких коз, никого не осталось.
– Так они и родник могли затоптать.
– К роднику их не гоняли. Было такое негласное правило.
– У родника есть название?
– Есть. И очень красивое – «Счастье».
– Почему нельзя ходить к нему в одиночку?
– Об этом я тебе расскажу позднее.
– Как позднее?
– Когда мы с тобой будем лежать на копне сена, и считать небесные светила.
Настя остановилась. Саша повернулся к ней:
– Ты чего остановилась?
– Ты головой не ударялся? Этого не будет никогда!
– Не зарекайся! Вот мы уже почти пришли.
Саша остановился на краю довольно крутого склона. С него уходила вниз лестница с вырезанными в земле ступенями. Каждая ступенька была накрыта отрезком доски, а вдоль лестницы, на вкопанных в землю столбиках, покоились перила из ошкуренных жердей. В самом низу склона звонко журчал ручеёк. Откуда он вытекал, не было видно.
– Давай мне ведро и руку, – сказал Саша Насте.
– Я сама.
– Сама так сама. И Саша начал спускаться первым. Настя следом.
– Ой! Как здесь здорово.– Восхитилась девушка.
Из склона, между небольших блестящих валунов, пробивался искристый, тонкий ручеёк. Стекая, он ударялся о большой плоский камень, и рассыпался на множество серебристых брызг, и весело журча, убегал по дорожке среди мелкой гальки в зелёную долину, к речке. В двух метрах от истока стояла аккуратная скамеечка. Веяло свежестью и прохладой. Саша сел на скамейку, весело взглянул на Настю:
– Ну, набирай живой водицы. И дай молодцу из ведра напиться!