В одном строю с победой
Шрифт:
Глава 9
Масуд с утра был в хорошем расположении духа. Причиной этому послужило известие из недавно покинутого им Таджикистана. Диктор НТВ, сам того не подозревая, несказанно обрадовал араба, объявив бесстрастным голосом в новостях о вспышке эпидемии брюшного тифа в этой республике.
Накануне вечером они с Сухробом переехали на другую квартиру. Преданный и верный телохранитель отнесся к поиску и выбору жилья со всей ответственностью. Дом, в котором они обосновались накануне вечером, находился на Черкизовской, в глубине двора. Две комнаты
Никто теперь, кроме них двоих, не знал этого адреса. Прежние апартаменты было решено использовать для встреч.
– Машина готова? – Выключив телевизор, Масуд отложил пульт в сторону и посмотрел на Сухроба. Тот утвердительно кивнул и поднялся с дивана, ожидая, когда хозяин, сбросив с себя халат, облачится в светлый костюм.
Несмотря на сравнительно небольшое, по московским меркам, расстояние от нового места жительства до подмосковной деревеньки Николаевка, ехали долго. Дабы лишний раз не раздражать блюстителей порядка, сидевший за рулем Сухроб сначала строго соблюдал правила. Почти новенький «Лексус», приобретенный накануне, едва тащился, чем, напротив, обращал на себя внимание. Будучи дважды остановлен только в черте города, Сухроб, выругавшись, поехал, как ездят все обладатели «крутых тачек», про себя распрощавшись с парой сотен «зеленых», которые придется выложить на штрафы. К удивлению, после этого на них больше не обращали внимания.
– Странная страна, – покосился он на Масуда. – Чем наглее себя ведешь, тем меньше тебя имеют.
Араб ничего не ответил. Глядя на проносящиеся мимо рощи и дачные поселки Подмосковья, он лишь едва заметно улыбнулся.
Село располагалось в десяти километрах от основной автострады. Обогнув его по объездной дороге, они подъехали к расположенному на берегу какого-то озерка небольшому заводу.
– Ты уже был здесь? – спросил Масуд у Сухроба, наблюдая, как вышедший из небольшой будки охранник, глянув на номера, принялся открывать ворота.
– Когда приезжал в первый раз, – ответил тот.
– У меня будет к тебе небольшая просьба. – Масуд поерзал на сиденье. – Когда Шамиль называет место для встречи, которого ты не знаешь, предварительно проверяй его. Особенно дороги, которыми можно в случае чего уйти. А лучше всего, не стесняйся ему от моего имени диктовать наши условия. Он, в отличие от нас, здесь уже давно и наверняка попал в поле зрения спецслужб. К тому же роскошь его расслабила.
Въехав в просторный двор, треть которого была заставлена деревянными конструкциями и стеклопакетами, Сухроб направил машину к небольшому одноэтажному зданию, возле которого стоял «Мерседес» Шамиля.
– Это у него контора, – пояснил он, глуша мотор, – но он здесь бывает очень редко. В основном все дела ведет Зелимхан.
На пороге появился и сам хозяин.
– Здравствуй, Шамиль. – Масуд задержал руку чеченца в своей и заглянул ему в глаза: – То, что ты обещал показать мне, вряд ли находится здесь?
– Ошибаешься, – едва заметно улыбнувшись, ответил
Масуд удивленно огляделся. Вдоль периметра забора стояло несколько похожих на бараки зданий. У навеса, рядом с въездными воротами, автопогрузчиком грузили на «КамАЗ» кирпич. Чуть поодаль дымилась труба печи для обжига. Повсюду сновали люди.
– Ты хочешь сказать, – Масуд перешел на чеченский язык, – при таком количестве посторонних сможешь сохранить в тайне наличие здесь шахидок?
– Это не совсем посторонние, – Шамиль указал на двери, из которых только что вышел, и, пропустив вперед себя гостя, проследовал за ним. – Часть из них и есть преданные нам люди, а часть – не представляющая ни для кого никакой ценности рабочая сила.
– Рабы? – удивился Масуд.
– Почти, – кивнул головой Шамиль. – Только не мои, а Бахуса.
– Что это такое? – не понял араб.
Они прошли по узкому коридору и оказались в небольшой комнатке с письменным столом и несколькими стульями.
– Кто такой Бахус? – загадочно улыбнулся Шамиль, усаживаясь за стол. – Бог вина. Эти уроды не имеют ни документов, ни жилья, ни родственников. За пару бутылок бормотухи, крышу над головой и жратву они трудятся у меня и ощущают себя людьми, причем могут пить сколько угодно, но при этом работать. Кто не может совместить эти две вещи, оказываются за забором.
– А ты не боишься, что через них слух о фабрике дойдет до тех, кому не надо о ней знать?
– Нет. – Шамиль отрицательно покачал головой. – Выйдя за эти ворота, они смогут говорить только с богом. Отмечай я места, где покоятся их тела, и вокруг этого заводика ты увидел бы целое кладбище.
В дверь постучали, и на пороге появился невысокий молодой парень с серьгой в ухе.
– Привел? – Шамиль перевел взгляд на вошедшего. – Введи ее.
Парень выглянул за дверь и поманил кого-то рукой.
В комнату вошла женщина лет тридцати пяти. На голове черный платок. Печальный и отрешенный взгляд, губы поджаты. На бледном лице проступающая синева под глазами.
– Подойди ко мне, женщина, – негромко позвал ее Шамиль по-чеченски.
Не поднимая головы, она неуверенно сделала два шага и остановилась напротив стола.
– Как тебя зовут? – спросил Масуд.
Женщина молчала, словно не слышала вопроса. Араб вопросительно посмотрел на Шамиля.
– Ты можешь отвечать этому человеку. – Чеченец едва заметно улыбнулся. – Он наш друг.
– Натан, – едва слышно ответила чеченка.
– Откуда ты родом? – Масуд поднялся со своего места и, подойдя к ней вплотную, взял за подбородок.
Ничего не выражающий взгляд неожиданно сделался колючим:
– Я из Великой Ичкерии. – Она слегка отвернула голову и отпрянула, освободившись от пальцев Черного Принца.
– А зачем так далеко уехала? – не унимался он.
– Чтобы отомстить тем, кто принес в мой дом горе.
Удовлетворенный ответом, Масуд вернулся на свое место и многозначительно посмотрел на Шамиля, давая понять, что у него больше нет вопросов.