В одну реку

МамаЛена

Обессиленные, они долго лежали, не расплетясь, не понимая, где чьи руки, ноги, мысли, и не задумываясь об этом. Они ощущали себя единым целым, нераздельным и почти вечным - они ведь уже умирали, и снова встретились и доказали судьбе и друг другу, что живы и будут живы всегда. А когда их «всегда» закончится - их ведь уже не будет, а значит, и не о чем горевать.

– Я думал, Поттер говорил правду.

Голос еще дрожал, но Люциус торопился выговориться, пока здравый смысл еще не имел над ним власти, пока он верил, что Снейп - только его сейчас, пока снова не заболело сердце.

– Глупый мальчишка и глупый лорд. Почему ты молчал?

Люциусу стыдно было вспоминать свой почти-обет, и свой вызов мертвой женщине.

–

Я боялся.

– Ты боялся напрасно мой сиятельный. Но как я могу доказать?..

Люциус не сдержался и фыркнул в голос, откатываясь на спину:

– Мне показалось, что ты только что прекрасно с этим справился. Или нет? Если ты боишься, что не убедил меня, можешь попробовать еще раз.

– Люци, твое сердце не выдержит, и Нарси с Блейзом распнут меня на воротах Менора.

– Не бойся: я завещаю похоронить тебя заживо в моей усыпальнице, чтобы на том свете не тратить времени на поиски нового любовника.

– Мой фараон.

– Нет, Снейп, все же «мой лорд» мне нравится больше.

– Как скажете, мой лорд, я ваш покорный слуга.

Его светлость почувствовал внезапно, что у него есть еще вопросы к своему слуге, и тот ответил на них покорно и радостно, как и подобает.

37 глава

Пару дней спустя, Избранный дал Пророку странное интервью, где весьма туманно говорил о неисполненных обещаниях, черной неблагодарности и забытых героях, и после этого внезапно исчез. Репортеры и Аврорат сбились с ног, разыскивая пропавшую легенду, совы возвращали письма, а друзья Избранного твердили, что все в порядке. Впрочем, так оно и было: Поттер вместе с Драко закрылись в своей хижине и, похоже, репетировали медовый месяц, и, только доведя публику до белого каления, Избранный вновь явился народу, и не один.

Сенсация получилось, что надо: найденного директора и героя войны Снейпа сразу же препроводили в отдельную палату в Мунго, оградив от ненужного любопытства, а вернувшийся Герой скромно поведал, что, благодаря связке их жизней, разыскал профессора в маггловском госпитале, вернул утраченную при стихийном перемещении память и убедил вернуться, чтобы позволить благодарным согражданам выразить свое восхищение героем, а министерству магии - вручить, наконец, Орден Мерлина и прилагающуюся к нему немаленькую денежную премию. Прочитавший наутро газеты Снейп весьма убедительно кривился и сожалел, что позволил уговорить себя на подобную авантюру, но, однако, сидел в палате смирно, хотя, если бы Люциус мог рассказать, чего ему это стоило, его рассказ постеснялись бы напечатать даже в «Плеймаге».

На этом фоне скромная заметка о помолвке Драко Малфоя и мистера Поттера уже не вызвала должного ажиотажа, а, скорее, была воспринята, как давно ожидаемое развлечение. Скиттер не было, а кроме нее припомнить Снейпу интрижку с Драко было некому, а еще многие считали, что герой не стал бы так трогательно заботиться о нелюбимом учителе, если бы имел основания ревновать.

Министерство зашевелилось, орден принесли прямо в палату, целители отказали журналистам в пресс-конференции, и, вскоре, получив заверения мистера Поттера в том, что уход за любимым директором он обеспечит отменный, Снейпа выписали под поручительство Героя, который немедленно отвез его в Менор.

По дороге Снейп едва не плевался и шипел, что отправляется в собственный дом, но Герой был неумолим: Люциус пригрозил ему, что свадьба не состоится, если Поттер не уследит за его ядовитым сокровищем. Услышав это, Снейп фыркнул, но польщенно примолк, не заметив коварной усмешки Героя, который с Люциусом, в общем-то ни о чем не договаривался.

Тупик они все же посетили, но вдвоем, и застряли там надолго: в Меноре за состоянием здоровья лорда и его зельевара неусыпно следил домашний целитель, а после нескольких дней разлуки сил оторваться друг от друга не было. Заодно собрали нужные вещи и

избавились от ненужных: Люциус заявил, что больше не желает слышать слово «тупик» вообще, и «Паучий тупик» в частности. Снейп на редкость покорно выполнял все просьбы, и его почти не приходилось шантажировать. Правда, у лорда появилась новая привычка: вместо того, чтобы спорить, он теперь хватался за сердце и получал все, чего прежде приходилось добиваться силой и хитростью.

К примеру, лорд решил провести в жизнь идею Снейпа о благотворительности. После войны в магическом мире осталось много сирот: родители погибли или сидели в тюрьмах, родственники были не у всех, и лорд Малфой организовал несколько приютов для детей - волшебников. Потом по его просьбе были выяснены адреса всех магически одаренных детей, находящихся в детских домах магглов, и вскоре за ними явились поверенные, забравшие их в совершенно легальные заведения, где детям не приходилось скрывать магию от воспитателей и где они получали все сведения о мире в котором им придется жить. Директором первого приюта Люциус назначил тюремного Тедди, носившего, как оказалось, маггловскую фамилию Смитт, рассудив, что, сам росший в подобном заведении, Тед хорошо помнит все, чего делать не надо. А уж, как надо, ему помогут разобраться помощники, которых лорд тоже отбирал лично.

Снейп ворчал, упрекая Малфоя в пренебрежении собственным здоровьем, на что лорд принимался доказывать любимому, что еще не совсем инвалид, а уж тут Снейпу было не с руки спорить.

Свадьбу праздновали в здании Министерства Магии. Магическая Британия извинялась перед своим Героем с должным размахом. Как глава Рода, Люциус отказал в просьбе детей о полноценном магическом браке, поставив условие: если они проживут вместе десять лет, то брачные клятвы можно будет повторить и усилить магией Рода, делая брак по-настоящему нерушимым и прочным. Стоя рядом с женой, Малфой-старший слушал ритуальные заклинания и боролся с умилением: и Поттер и Драко были в мантиях одинакового цвета. Настоял на этом сам Поттер. Откуда-то узнав, что цвет мантий указывает на статус партнера в подобных случаях, он дотошно выспросил у Люциуса все тонкости и исключения. Впрочем, их было немного: темный оттенок мантии указывал на старшего партнера, и младший, надевший более светлую одежду, автоматически принимал на себя роль ведомого в этом союзе, не столько физически, сколько магически и в юридических отношениях. Сам Люциус, рассказывая, был почти уверен, что увидит своего сына в чем-нибудь светло-сером или изумрудном, а мистера Поттера - в черном или темно-вишневом. И одинаковые малахитово-зеленые одежды супругов стали еще одной сенсацией предстоящей свадьбы.

Наконец, официальная часть закончилась, и молодожены с родителями стали принимать поздравления. Первым к ним подошел новый министр магии Кингсли Шеклболт, затем - новый глава Аврората Закари Меррит со спутником, последующие гости слились в один поток улыбающихся лиц, среди которых Люциус изредка опознавал очередного Уизли, грязнокровку Грейнжер, блондинку из подвала и мальчишку Лонгботтома с ней под ручку. Когда поток поздравляющих поредел, Люциус услышал радостное: «Наши поздравления, ваша светлость!», и не поверил ушам: перед ним стоял Эван Розье с кольцом на пальце и улыбкой на лице, и держал под руку высокую темноволосую даму, весьма нахально раздевающую его светлость глазами.

– Добрый вечер, Эван. Мадам?

– Леди Розье.
– представил Эван.

– Рад знакомству, леди.
– изумленный Люциус наклонился к руке дамы и услышал воркующее:

– Зовите меня Августой, мой лорд.

Кажется, Люциус изменился в лице, потому что Снейп, стоящий у стены напротив стал торопливо пробираться к ним поближе.

– Мадам… Я поражен вашей…красотой.

– Моей наглостью, хотели вы сказать?

– Безрассудством.
– поправил Люциус: кругом было слишком много ушей.