В огне
Шрифт:
— Принято! — ответил Смоляков. — А что с Прокопенко и Осиповым?
— Почему ты думаешь, что это он? — спросил я.
— Ну, мало ли кто тебе не понравился! — возразил я. — Это ещё не повод на него думать. Есть другие причины?
Откуда он знал, где лежит Арбатов, мне было непонятно, возможно, ночью, когда сидел с Калганом, приходил сюда.
— Я как раз вашим друзьям объяснял, что произошло, но думаю, имеет смысл рассказать с самого начала.
— Ты кого привёл?
Я вернул ему нож, авторитет спрятал его в карман. После чего
— Их пока не надо трогать.
Доктор сильно нервничал, и я решил, что хватит его мучить, однако один вопрос всё же задал:
— Если вы увидите этого человека, узнаете?
Я понял, что описания убийцы мы не получим ни от охранников, ни от Сазонова, но последний вопрос я им должен был задать:
— Просто высоким или прямо здоровым? — уточнил я.
— Зачем ты, вообще, на эту тему базарил при всех? — Генрих говорил очень раздражённо. — Мог ведь только мне и Максу сказать. Ты же подписал Калгану приговор!
— А что, вообще, здесь произошло? — спросил я, имея в виду, каким образом был убит Калган.
Увидев меня, Лапыгин грустно вздохнул и сказал:
— Два доктора зашли. Сказали, надо анализ взять у Калгана. Ну, мы откуда могли знать? Вот тот часто приходил! — молодой уголовник показал пальцем на стоявшего в стороне испуганного врача. — Мы решили, что они вместе. Мы ж не знали.
— Кто это был? — рявкнул Сибиряк на приставленных охранять Калгана и не справившихся со своей задачей блатных.
— Тут, к сожалению, я Вам ничем помочь не могу, — Лапыгин развёл руками. — Этого человека видела лишь ваша охрана да доктор Сазонов.
— В том то и дело, что нет, — ответил Сибиряк. — Даже виду не подал. Матёрый шакал.
— Я же вам говорил, — пояснил Сибиряк. — Хотел проверить, как этот красный отреагирует. Ну и закинул мульку.
Мы вернулись в палату интенсивной терапии, где к этому времени стало ещё теснее: приехали Смоляков и Ринат. Они разговаривали с Лапыгиным, но увидев меня, главврач замолчал. Он дождался, когда я с блатными войду и после этого сказал:
— Найдём как. Ты, главное, пока их всех собери и следи за ними. Но только корректно объясни, что произошло, должны понять. А если кто будет нервничать или возмущаться, то это тоже нам на заметку.
Признаться, доктор меня удивил своим поступком, но, возможно, это был кто-то из военных врачей, которые тоже подключились к работе в больнице. Им было не привыкать давать отпор представителям блатного альянса. Я хотел посмотреть его характеристики, но меня отвлекли.
— И как тебе его реакция? — мрачно спросил Генрих.
— Да, конечно, — ответил я. — У нас нет задачи кого-то пугать или делать виноватым.
Сибиряк понял мой вопрос буквально. Он повернулся ко мне. Глаза блатного авторитета горели яростью.
— Косяк.
— Ну что, Алексей Владимирович, — обратился я к доктору с некоторой официальностью. — Может, расскажете, как так получилось, что Вы
Сазонов был готов сквозь землю провалиться, чтобы мне помочь, но это было не в его силах. Я решил оставить доктора в покое. В конце концов, у него не было задачи охранять Калгана, это было поручено специальным людям. Вот их и стоило допрашивать на предмет внешности убийцы Калгана.
— Что? — воскликнули мы в один голос.
— К сожалению, мы ничего не могли сделать. Уже было поздно.
Как мы ни пытались, но догнали мы Сибиряка лишь в палате у Арбатова. Когда мы в неё заскочили, авторитет пинал со злости кровать Мирона. Самого хозяина кровати в палате не было.
— Пока нет, — вздохнул Сибиряк. — Я ведь и хотел проверить. Тогда в подвале специально при всех сказал, что Калган вспомнил имя помощника Шамана. Хотел глянуть. Поведётся ли этот красный.
— Свалил сука! — прорычал Сибиряк.
— Да никого они не узнают, — печально сказал, наблюдавший за происходящим Смоляков. — Это же понятно.
Сазонов посмотрел на меня и… упал на пол.
Сибиряк подошёл к врачу, на которого показал Клещ и рявкнул на него:
— К сожалению, да, — согласился я с бывшим распорядителем. — Сейчас надо объявить Арбатова в розыск. Скорее всего, это был он. Как ни печально это признавать. Ещё соберите всех, кто с ним тогда приехал. Надо будет с каждым из них переговорить, проверить, не орки ли они.
Огромным усилием мне удалось забрать нож у доктора, а Генриху оттащить Сибиряка в угол. И врач, и блатной авторитет с ненавистью смотрели друг на друга, но молчали и попыток продолжить драку не предпринимали.
— Так он в маске был, — пробормотал Клещ.
Однако коллеги Сазонова быстро подняли его, поднесли к носу ватку с нашатырным спиртом, и спустя несколько секунд доктор пришёл в себя и испуганно оглядывался по сторонам.
— Я был в ординаторской. Только заступил. Смотрел назначения перед осмотром. Зашёл коллега. Сказал, что надо взять анализ у некоего Калгана. Фамилию, говорит, не знаю и вот где теперь такого искать? Ну я провёл, как раз собирался зайти сюда, проверить состояние больного, может, ему что надо… — Сазонов осекся и виновато посмотрел на Сибиряка. — Пришли сюда. Я пока смотрел показания на приборах, он кровь взял. Ну я думал, что взял. А оказалось, что он укол ему сделал. Но я же не мог подумать. В больнице не должно быть посторонних!
— А как ты их проверишь? — удивился Смоляков.
— Сибиряк, — обратился я к блатному авторитету, стараясь подбирать слова согласно его статусу. — Нам сейчас очень важно держаться вместе. Драки, размахивания ножом — не самое лучшее, что можно придумать в этой ситуации. Все на нервах. Всем жаль Калгана. Но давайте постараемся контролировать себя и ситуацию!
— Клещ! Карась! Вы чего хавальники завалили? — «нежно» по-свойски обратился авторитет к не справившимся со своими обязанностями охранникам. — Разглядели того, кто Калгана вальнул?