В огне
Шрифт:
– Беги!
Ленка споткнулась и упала на полном бегу.
– Ленка!
Девочка начала подниматься. Пулеметчик дал новую очередь, пыльные фонтанчики били в опасной близости от них.
Она подхватила сестру, хотя девочка и сама вставала. С ужасом Маритка заметила, что лицо у Ленки в крови.
– Бежим!
Сердце колотилось в груди, как пойманная птичка. Лес был совсем рядом – и в то же время лес был безумно далеко.
Делать нечего – она так и потащила притихшую, сопящую сестру на руках, выбиваясь из сил.
Она вбежала в лес, ветка хлестнула ее по лицу. А потом лес расступился и обхватил ее, она даже сделать ничего не успела, ничего не успела понять. Только пискнула, словно котенок, Ленка.
– И откуда это у тебя, пани?
Лес стоял перед ней в образе человека – страшного человека, она никогда такого не видела, если бы в других обстоятельствах, подумала бы, что лесовик. Но это был не лесовик – лесовики не говорят по-русски и не интересуются оружием.
Если попалась к казакам – надо молчать.
Человек был не просто большим – ей он показался гигантом. Под два метра… уж на что был здоров брат, а этот здоровее, камуфляж и измазанное черным и зеленым, словно у угольщика, лицо. Руки тоже черные, а на голове – черная шерстяная шапочка.
Казак покрутил автомат, которым Маритка так и не смогла воспользоваться, в руках, потом попытался отвинтить глушитель. Он не поддавался. Казак с удивлением вгляделся:
– А, вот так…
Глушитель крепился не на резьбу, а на быстросъемный замок. Надо было поднять что-то типа замковой дужки, и он снимался быстро, просто и удобно.
– Где нашла? – спросил казак.
– В лесу! – с вызовом ответила чуть пришедшая в себя Маритка.
Казак стащил с себя черную шапочку, и Маритка вдруг увидела, что у него светлые, чуть вьющиеся волосы цвета ржи. Почему-то именно сейчас она начала воспринимать его как человека, а не как темную, враждебную силу.
– А домой зачем поволокла?
– Ну как… Вещь… Продать можно.
– И задорого, – поддакнул казак, – только против закона. Жарко тут…
– Не нравится, не ходите! Не ваша земля!
Казак покачал головой. Маритка поняла, что он очень молод.
– Как знаете, пани, – ответил он без злобы. – А что ж не стреляли?
– Не умею.
– Плохо. Много их там? – Казак мотнул головой в сторону деревни.
– Не знаю. – Маритка перешла на нормальный тон, она вдруг поняла, что стоящий перед ней человек, пусть так ужасно выглядящий, не злой, не жестокий и не собирается причинить зло ни ей, ни цепляющейся за ее ногу маленькой сестре. – Человек тридцать, даже больше, наверное. С оружием все.
– Ксендза?
– Ну… Священника.
Казак покачал головой:
– Это плохо. А этого… знаете? Что вас ловил.
– Нет.
– К деревне можно скрытно подойти?
– Как?
– Ну… чтобы не видел никто.
– Нет, наверное… специально же так строили… – сказала Маритка и осеклась. Казак посмотрел на нее и все понял. И она тоже кое-что поняла.
Глаза зеленые… ведьмины.
Казак, не сводя с нее глаз, достал рацию:
– Седьмой, вызываю штаб. Господин сотник, тут двое гражданских сбежали… Да, мы… минус пять… Говорят, человек тридцать, все с оружием, священника избили… так точно. Есть.
Казак убрал рацию:
– Сейчас вас заберут. До завтра посидите при штабе.
И впрямь ведьмины глаза… Утонуть можно.
– Как тебя… зовут? – неожиданно для себя спросила Маритка.
– Тихон меня зовут, – просто ответил казак. – С Вешенской мы, с Дона. А тебя?
– Маритка… Лесневская. А это Ленка. Сестра моя…
– А мы от казаков хотели прятаться! – внезапно наябедничала Ленка. Молодой казак только улыбнулся.
– Нехорошо ябедничать. Сейчас за вами придут, при штабе покормят… мабуть, сготовили уже. Голодные?
– Скоро вы… с этими?
– Да, думаю… к ночи и разберемся…
– И вот еще. Ты… если надумаешь сюда шановну паненку какую привезти, так знай наперед – на круге запорю!
– Так дядя Митрий…
– Цыц! – старших обсуждать! Дядя Митрий отродясь без царя в голове живет, он младшим был, а я старшим, вот все розги мне и доставались. Зато я человеком вырос! Сравни, как он живет, и как мы. Тем более здесь девки есть, одна другой глаже, вон та же Манька тебе утирку расшила, а ты не взял.
– Да нужна она мне… Она в ширину больше, чем в высоту.
– Зато дочь наказного атамана, понимать должон! Впрочем, если не люба – неволить не буду. Девок много и без нее, да и мы не побираемся… Но с какой паненкой приедешь – запорю, вот тебе истинный крест.
А все-таки – хороша! Ведьма!
Темно-то как…
– Идут, – сказал снайпер.
Тихон приник к пулемету…
– Они видят нас! Через ночь видят!
Атаман банды, уже раненный рикошетом отскочившей пулей, упал на землю, прикрывшись убитой лошадью – лошадей в седле было немного, забрали всех. В небе, пьяно раскачиваясь, освещая все морозно-белым светом, догорала осветительная ракета. Рядом плюхнулся еще один бандит, пошевелился… жив.
– Где Ласло? – заорал атаман.