В огне
Шрифт:
– У околицы вбили! Всех вбили!
Впереди трещали автоматные очереди, то одна, то другая обрывалась. Стреляли по заложникам – от отчаяния, понимая, что не пройти, и желая забрать с собой хоть кого-то. До леса было метров триста, но до него было так же далеко, как до луны, равнодушной луны, висящей в небе и освещающей всю картину побоища. От леса хлестал свинцом пулемет, хоть один, но хватало. Но страшно было не это – страшны были пули, летевшие из темноты совершенно без шума и не знающие промаха.
– Всем вместе надо! – заорал атаман, вскакивая. –
И рухнул – с пробитой пулей головой.
Джинба иттай.
01 августа 2002 года
Тегеран
Расстреливали на стадионе. Покойный шахиншах распорядился выстроить стадион и создать команду для игры в футбол – развлечение неверных, им они отвлекают правоверных от своего фард айн [13]– джихада. К большому стадиону была пристроена гостиница, а внутри, под трибунами, располагался целый город, с раздевалками для команд, комнатами для спортивного персонала и персонала, обслуживающего стадион. Все это сейчас было сломано, разрушено, растоптано – в тесных коридорах и комнатах хозяйничали другие люди.
Пленников охраняли не военные – все же новая власть не рискнула ставить на охрану офицерского корпуса их бывших подчиненных, могло произойти всякое. Их охраняли муджахеддины, какая-то спешно сформированная гвардия – здоровые, вооруженные автоматами, на головах – повязки с изречениями из Корана, еще одной такой же повязкой обычно прикрыта нижняя часть лица – боятся, что придут русские и потом их опознают по материалам видеосъемки. Пленников выгрузили из машин, пинками прогнали по коридору и затолкали в какое-то темное, неосвещенное помещение. После чего дверь захлопнулась.
Они остались одни. Без света, без оружия.
– Кто старший по званию?! Кто старший по званию офицер?! – негромко спросил кто-то. – Давайте представимся!
В душной темноте кладовки один за другим раздавались голоса, называли имя и личное звание. Дошла очередь и до полковника.
– Полковник Реза Джавад! – сказал он.
Судя по тому, что он слышал до этого, никого старше по званию в комнате не было.
– Полковник, подойдите сюда! – крикнули из темноты.
Спотыкаясь о чьи-то ноги, полковник побрел вперед.
– Мы здесь. Садитесь у стены.
Стена была холодной и сырой. Контраст с установившейся в столице августовской жарой. Лиц собеседников видно не было.
– Я майор САВАК Али Бахонар, рядом со мной – майор Реза Мосальман. Вы полковник Джавад, вы вчера были на параде, верно?
– Верно… А вас там не было?
– Нет. Мы не обеспечивали это мероприятие. Что произошло на параде?
– Спросите у кого-нибудь другого, – буркнул полковник.
– Мы спрашиваем у вас, – голос незнакомца стал требовательным, – вы забыли о субординации, полковник?
– Да пошел ты, – от всей души воскликнул полковник Джавад, – сын собаки! Где ты был вчера? Где вы все вчера были,
Кулак прилетел из темноты, но полковник уклонился и вмазал наугад в ответ, кулак вошел во что-то упругое, мягкое, ответный удар тоже достиг цели, но рядом уже был кто-то и еще, и еще… они пинали что-то невидимое в темноте с гулким хеканьем, с криками… потом кто-то потащил его за руки… а в темноте продолжалась драка.
– Вы в порядке, господин полковник?
Полковник сплюнул куда-то рядом – губа была разбита и грудь болела… но его и до этого сильно избили, а потом гвардейцы ехали к стадиону, пленников положили на пол машин и поставили на них ноги… хуже этого уже ничего не могло быть…
– Твари… – сказал кто-то, присев рядом, – только распоряжаться могут, грязные твари. Просрали страну…
Голос был знакомым.
– Ты кто?
– Не узнал? – мрачно усмехнулись из темноты. – Багаутдин я. Майор Качауи.
– Майор… Что вы здесь делаете?
– То же, что и все. Мы же придворная часть, твою мать… – Военные говорили по-русски, потому что все закончили русское училище. – Как только началось… командир послал две группы, приказ – прорваться в расположение русских, выяснить, что там происходит, и договориться о совместных действиях. Там, вообще-то, три группы были, но одну сожгли целиком при прорыве. По нашим казармам из «Шмелей» били.
– Из «Шмелей»? – недоверчиво спросил полковник. – Их же даже у нас не было.
– Или из чего-то подобного, я не видел. Ираки и всю его группу сожгли, но нам вырваться удалось… у казарм уже бой шел вовсю.
Майор Качауи был сородичем полковника – выросли в одной деревне на севере, на каспийском побережье. Отцы вместе ходили за рыбой на стареньком траулере. Потом Качауи перешел из армии в Гвардию Бессмертных с большим повышением, с тех пор они общались мало, потому что офицеры из Гвардии Бессмертных не имели права общаться с армейскими офицерами, с теми, мятеж которых им, возможно, придется подавлять.
– Кто вас штурмовал? У вас же укрепленные позиции.
– Не знаю. Профессионалы… там снайперы были. С крупнокалиберными винтовками. Огнеметы… очень скоординированный огонь, гражданские так не стреляют.
– А в городе что?
– А хрен его разберет… толпы на улицах… оружие, еле прорвались.
– Танков не видел?
– Нет. А вы что?
– Мы на площади стояли. Парад, мать его. Ни единого патрона, ни единого снаряда. Потом мои же… этим выдали, часть офицеров тоже, часть с ними уже.