В огне
Шрифт:
Я хотела задушить Ровену голыми руками. И делать это снова и снова.
— Ты знала, кто я, когда увидела меня впервые?
Ровена засомневалась.
— Это невозможно. Тебя не могло быть. Ты не появлялась на свет. Если бы Исла была беременна, я бы знала! Женщины всегда болтают. А она молчала!
— Как вырвалась Книга?
Глаза Ровены наполнились светом.
— Ты думаешь, что это я ее выпустила. Нет! Я служу ангелам! Ангел пришел ко мне и возвестил, что заклятия
Я затаила дыхание. Книга опять соблазняла меня. Не было никакого ангела. Старуха не укрепляла защитные руны. Она их стерла.
— Я все делала по слову его! Это твоя мать ее выпустила!
— Что случилось в ночь побега Книги? Расскажи мне все!
— Ты мерзость. Наша погибель. Знаю, я умру здесь, но и ты не будешь знать покоя. Исла была предательницей и шлюхой, а ты еще хуже. — Она схватилась за мою руку и насадила свое хрупкое тело на копье.
Ровена вскрикнула, плюясь кровью.
И умерла с открытым ртом и вытаращенными глазами.
Я с отвращением отступила, стряхивая ее тело на пол. «Синсар Дабх» упала рядом. Я попятилась.
Бэрронс что-то кричал за моей спиной. Я оглянулась. Он колотил по невидимому барьеру.
— Все хорошо, — сказала я. — Ситуация под контролем. Я все вижу.
Я дрожала, меня знобило и бросало в жар одновременно. Меня тошнило. Все было так реально. Умом я понимала, что не убивала свою мать, но чувство было именно такое. На миг я поверила лжи. И мое сердце болело так, словно я действительно потеряла семью.
Я посмотрела на Ровену. Она глядела в потолок пустыми глазами.
«Синсар Дабх» лежала между нами, закрытая, инертная, толстый том с множеством застежек.
Я не сомневалась, что Книга выбрала Ровену, чтобы пройти через барьеры Бэрронса.
Я попыталась вспомнить и определить момент начала иллюзии. Видимо, он наступил сразу после того, как мы вышли из Зеркала.
Ровена и «Синсар Дабх» ждали в засаде. Они просканировали мой мозг, узнали, что будет выглядеть убедительно.
Я не выходила из кабинета, не следовала за Бэрронсом к дивану, не встречалась с матерью. Книга «пробовала меня» не раз. Она меня знала. И виртуозно играла на струнах моего сердца.
Созданный «отец» был истинным шедевром. Он сыграл на самой глубокой внутренней потребности: найти семью, безопасность, получить свободу от жутких выборов.
И все для того, чтобы заставить меня отдать амулет, вещь, способную обмануть нас.
А если бы я отдала... боже, если бы отдала амулет, я бы никогда больше не смогла отличить правду от иллюзии.
Я была так близка к этому, но Книга сделала две ошибки. Я скормила ей мысль о Бэрронсе, и она тут же изменила его поведение. А затем я скормила фальшивое воспоминание, усилив его амулетом, и Книга тут же его отыграла.
Я не сомневалась,
«Почти поймала...»— промурлыкала Книга.
— Почти не считается.
Я смотрела на черную обложку и множество затейливых замков. Что-то было не так. Книга казалась неправильной.
Я сверилась с воспоминаниями. В тот день, когда Король Невидимых сделал «Синсар Дабх», он создавал другую книгу.
— Покажи мне правду, — потребовала я.
И ахнула, увидев истинную форму «Синсар Дабх». Она состояла из листов чистого золота и обсидиана. Она была прекрасна. Я призвала алые камни из мира, любимого Охотниками, и в камнях танцевало пламя. Я украсила Книгу замками, именно украсила, они не могли сдержать ее. Достаточно было рун.
Так я думала.
Я создала Книгу красивой. Надеясь, что это сдержит ужас, которым она наполнена.
Я грустно улыбнулась. Я почти поверила в то, что я дочь Ислы. Нет. Я была Королем Невидимых. И давно пришло время сразиться со своей темной половиной. Согласно пророчеству, я победила монстра внутри. Свою тягу к иллюзии, к счастливой жизни.
Я сжала амулет в кулаке. Он засиял черно-синим светом. Я была великой. Я была сильной. Я создала этот ужас, и я его уничтожу. Книге не победить меня.
« Я не победы ищу, МакКайла. Я хочу, чтобы ты вернулась домой».
— Я дома. В своем магазине.
« Это ничто. Я покажу тебе чудеса. У тебя сильное тело. Ты сможешь меня удержать. Мы будем жить. Танцевать. Трахаться. Праздновать. Все будет отлично. Мы к'вракнем мир».
— Я не возьму тебя. Никогда.
« Ты создана для меня. А я для тебя. Мы — две половинки. Я — это ты, ты — это я...»
— Раньше я покончу с собой. — Если дойдет до этого, я смогу это сделать.
« И позволишь мне победить? Умрешь и оставишь меня править? Что ж, давай».
— Ты сама знаешь, что хочешь не этого.
«И чего же я хочу, милая МакКайла?»
— Чтобы я тебя простила.
« Мне не нужно прощение».
— Чтобы я приняла тебя назад.
« Ох, милочка, возьми же меня. Туда и назад, жарко и влажно, как секс».
— Ты хочешь стать Королем. Снова сделать нас злыми.
« Зло, добро, созидание, разрушение... Жалкий разум. Пещерный. Время, МакКайла. Время простит грехи».
— Время не определяет деяний. Оно беспристрастно, не выносит приговор и не оправдывает. Определимо и определяемо только действие.
« Не утомляй меня человеческими законами».
— Я учу тебя закону Вселенной.