В окружении
Шрифт:
погладил его щеку и губы.
– Я предлагаю тебе потому, что хочу быть с тобой. Утром, днем, ночью. Я – жадный.
Я хочу, чтобы все твое свободное время было моим, – я перевернулся на спину, уставившись
в глаза, сосредоточенные на мне.
Угу, я наверняка, казался, каким–то контролирующим придурком. Но я не это имел
ввиду. Я не хотел становиться единственным центром в его жизни. Я просто хотел быть в ней
в
– Это звучит безумно, я знаю…
– Нет, – произнес он, подкатываясь ко мне. Я протянул через постель к нему руку,
чтобы притянуть ближе, и простынь скользнула по изгибу его бедра, когда он прижался
своим обнаженным передом к моему боку, а затем лег щекой на мое плечо.
– Это звучит превосходно, – прошептал он в мое ухо.
Я посмотрел в его сторону, и когда та же застенчивая улыбка повторилась, я
почувствовал, как грудь почти разрывает от любви к нему.
– Да?
Дилан прикусил свою нижнюю губу и кивнул, перед тем как наклониться и уткнуться
носом в изгиб моей шеи.
– Я тоже жадный.
Когда он произносил это, Дилан провел пальцами по моей груди, подражая моему
жесту до этого, распластав ладонь поверх моего сердца.
– Спасибо за прошлую ночь.
– Я не сделал…
– Ты был рядом, – сказал он, а затем мазнул губами по моей щеке. – Ты выслушал
меня. Ты поддержал меня. И Эйс?
– Да? – спросил я, поворачиваясь так, что наши носы соприкоснулись, и когда я
увидел блестящий след от одинокой слезы на его щеке, я нежно поцеловал его губы, и он
прошептал:
– Ты заставил меня чувствовать себя в безопасности.
Я перекатил его на спину, и когда навис над ним, я обхватил его голову своими
ладонями и прошелся большими пальцами по его щекам.
И у меня не было сомнений, пока я смотрел на него сверху–вниз, что я влюбился
сильнее в него, чем в любого другого человека. И пока Дилан лежал и смотрел на меня с
таким доверием, – из–за которого, если бы я не сходил по нему с ума, я мог бы свернуть горы
– и я гордился этим. Я хотел этого доверия. Тот факт, что он вручал мне его, когда я знал, что
он не делал этого с легкостью, делал все, что мы делили между собой намного священнее.
***
Несколько дней спустя я сидел в кабинете своего агента, которая показывала мне
пробные снимки от съемки для духов Provocateur. Клодия сидела, откинувшись на спинку
своего кожаного, офисного кресла, и постукивала по своей нижней губе кончиком очков для
чтения.
– Сексуальные, не так ли? – спросила она, пока я изучал снимок за снимком, и была
права. С откатывающимися волнами от берега снимки меня, Рошель и Лоренцо, двумя
другими
Изображение, которое я рассматривал с ними двумя, возящимися на песке было
потрясающим воплощением чувственности в лучшем виде. Они дразнили тем, что могло бы
случиться, и тем, что может случиться вместе с Provocateur.
Рошель лежала на своей спине, выгнувшись на локтях и откинутой головой назад,
обнажая свое горло и грудь в миниатюрном бикини из полосок, пока вода прибывала к
берегу, окружая ее ноги и лодыжки. Лоренцо лежал справа от нее, одетый только в потертые
джинсы, как и я, и склонился над ней, спиной к камере, губами очевидно нацеливаясь на ее
грудь.
И потом был я.
Я лежал с другой стороны. Растянулся в не застёгнутых джинсах, пальцы скользнули
под полоску низа ее бикини, а глаза были направлены прямо на камеру. Мои волосы убраны
назад, а лицо было единственным повернутым и являлось центром фотографии, мои глаза
приглашали любого, кто смотрел, присоединиться к нашим влажным джинсам и
блуждающим рукам. И мои пухлые, приоткрытые губы, на которых у Эйса постоянный
стояк, говорили покупателю, что то что я делал, было столь же греховно, как они себе
представляли.
– Да. Сексуально, это точно, – сказал я.– Хорошо, что никто не знает, насколько вода
была холодной и насколько некомфортными были эти съемки, на которой мы украшали
собой камни.
Клодия села прямо на своем стуле и потянулась за финальным снимком.
– Никого это не волнует. Их волнует, чем вы все занимались после этой съемки. Их
волнует, что духи этой женщины заставили двух сексуальных мужчин наброситься на нее на
пляже. И их всех будет волновать, что кто–то, такое же сексуальный, как ты пригласит их
присоединиться.
Я не мог сдержать смеха, указывая на очевидное.
– Даже, если они все знают, что я гей?
– Пфф, умоляю, – сказала она со взмахом своей руки, сверкая взглядом на меня. –
Возможно, в большей степени из–за этого. Меня не удивит то, что именно поэтому они
отобрали двух мужчин. Какая женщина не захочет стать объектом внимания двух мужчин, не
говоря уже...
– Да, да, Клодия. Я понял.
– Именно, – сказала она, вскидывая палец в воздух, как будто только что решила
вопрос мирового голода. – Эта кампания продаст миллионы пузырьков Provocateur, и они
знают это. Камера любит тебя, Дилан, как и фотографы и Osare, которые позвонили мне и