В опасности

Хьюз Ричард

Но этого нельзя было так оставить. Такой страх на борту хуже чумы: он разносится быстрее. Этого нельзя допустить.

Револьвер его лежал в каюте. И он пошел за ним: оставалось только одно средство - пуля.

Но тут мостик сотрясла еще одна громадная волна, и в голову ему пришло более умное решение. Он притворно вскрикнул, упал на пол рядом с Раббом и вцепился в него пальцами.

– Боже!
– завопил он.
– Ты чувствуешь? Мостик рушится. Еще одна такая волна - и его снесет к чертям собачьим, и нас с ним к чертовой матери! Слышишь, скорее вниз, пока не поздно!

По

телу мистера Рабба пробежала дрожь. Без звука, без признаков жизни на помертвевшем лице он подполз к трапу и скрылся. Но Эдвардес от него не отставал. И когда в Раббе забрезжило что-то похожее на сознание, он обнаружил, что сидит в дверях средней надстройки и надзирает (в некотором роде) за старым доктором Франгсоном и тремя китайцами, закрывающими люк номер шесть.

*

Добравшись до передней части палубы, Дик Уотчетт столкнулся в темноте с мистером Бакстоном. Бакстон почувствовал, что он дрожит.

– В чем дело, Дик?
– спросил помощник капитана.

– Мне страшно, - сказал Дик, удивляясь собственному бесстыдству.

Но на мистера Бакстона это как будто не произвело впечатления.

– А как же. И мне страшно. Но вы здесь, а остальное не важно.

*

По дороге к мостику капитан Эдвардес споткнулся еще об одно тело, скорчившееся в углу. Это был практикант Беннет, которого чуть не убило накануне при ремонте люка. Теперь и его настиг страх.

Эдвардес не стал его ободрять. Он поднял его, отнес в свою каюту и уложил на койку.

Глава VI

Эти хаотические порывы ветра, нисколько не ослабевавшие, начались полчаса назад. Каждый шквал сообщал о своем приближении издали, нарастающим воем - и обрушивался на судно, иногда с двух или с трех сторон сразу. Вскоре они поняли, что другого "затишья" им не видать.

Тьма была непроглядная.

Но работа была сделана - вопреки всему. Бакстон и Дик, пристегнув фонари к поясам, работали вдвоем на носовых люках, а второй помощник Фостер подавал им лес. На корме - доктор Франгсон; каким-то чудом ему удалось привести в чувство трех китайцев и приставить к делу. Но работа двигалась плохо: у старого доктора не было ни навыка к этой работе, ни сил - только усердие. Капитан Эдвардес, следуя по пятам за Раббом, пришел к ним, чтобы помочь; но помощи не получилось. Из-за китайцев - они сочли слишком большой честью для себя работать рядом с капитаном и мгновенно из моряков превратились в лакеев: стоило капитану взяться за что-нибудь и потащить или подтолкнуть, как шесть желтых рук бросали свои дела, чтобы тащить или толкать вместо него. Он пытался работать, но они перехватывали у него работу, и хаос только усугублялся.

Так что он оставил свои попытки. Он ушел к носовым люкам, чтобы заменить Бакстона, а Бакстона (чуть менее величественную фигуру) отослал на корму.

Бакстон споткнулся о Рабба, сидевшего в дверях.

– Идите к носовым люкам, мистер Рабб, - сказал он, - и помогите капитану.

Рабба охватил гнев.

– Почему именно я?
– сказал он.
– Это не мое судно. Вы цепляетесь ко мне, вы взваливаете на меня всю работу. Будет у меня хоть минута покоя?

Он по-настоящему разъярился.

Пожалуйста

вам! Он трудился весь день и ночь в нечеловеческом напряжении, а его изводит этот помощник! Однако он повернулся, чтобы идти к люкам - и в самом деле хотел пойти, но по дороге смрадное черное облако снова затмило ум - его снова одолел страх. Поэтому он решил, что сперва немного передохнет; он спустился по трапу - и очутился среди китайцев. Сбившихся в кучу, как слепые щенки от холода. Рабб на секунду задержался среди них, к его страху добавилась доля их коллективного страха, и он зарылся под них, словно желая совсем скрыться из виду.

2

Когда люки были закрыты, капитан Эдвардес отыскал стюарда. Он хотел накормить команду, но выяснилось, что еды почти нет, а воды нет совсем. Поэтому они со стюардом поделили то, что было, на всех поровну и раздали в салоне при свете лампы. После семнадцатичасового поста завтрак получился убогий: два-три сухаря и крохотный кусочек голландского сыра. Англичане приняли паек с видимым удовольствием; китайцы омрачились, а потом пошли за деньгами и тайком стали совать их помощнику, прося прибавки. Он не мог убедить их, что еды больше нет ни для кого, что все получили поровну. Китайцы были уверены, что он и капитан придержали провиант для себя и за несколько долларов поделятся с ними.

Однако отсутствие воды было серьезнее, чем нехватка пищи. Доступ к цистернам, как я вам говорил, - через люки в полу машинного отделения. Но пол машинного отделения был залит морской водой; открыть цистерну - значит испортить то, что в ней хранится.

Только у одной цистерны с пресной водой люк находился на незатопленном месте, но она, как назло, была пуста, то есть технически пуста - настолько пуста, насколько ее могли выкачать насосы. Однако насос оставляет несколько сантиметров на дне. Поэтому Гэстон и стюард отвинтили люк, Гэстон с ковшом и кувшинами был спущен туда и начерпал сколько мог. Набралось немного, только смочить горло - и это все, воды больше не будет, пока они не выйдут из шторма. Перед тем как закрыть крышку, они пустили в цистерну морскую воду - балласт.

Пока занимались водой, судно вышло из центра - если это можно назвать центром. Начался второй раунд схватки. Вернее, так они думали.

Когда вы идете к центру урагана, ветер дует (в основном) с одной стороны. Пересекли центр, вышли на другую сторону, и тут он дует, конечно, с противоположной. Когда "Архимед" вышел из центра, ветер снова стал более или менее постоянным. Но дул как будто бы с той же стороны.

Судно развернулось? Эдвардес посмотрел на компас: нет, курс прежний.

Значит, "Архимед" не пересек центра: этого не могло быть. Он только приблизился к центру, и его отнесло назад. Он был в том же квадранте шторма, что и прежде.

Так что шторм не прошел над ними, он утягивал "Архимеда" за собой.

Семнадцать часов в ожидании передышки прежде казались долгим сроком. Теперь о таком можно было только мечтать. Ибо теперь капитан понял, что рассчитывать на избавление даже через семнадцать часов напрасно: пока шторм их засасывает, на избавление рассчитывать нечего.