В ожидании апокалипсиса
Шрифт:
Они помолчали. Дронго снова разлил шампанское.
— За твою семью.
— Спасибо. Но я тебя завтра жду.
— Обязательно приеду. Где ты живешь?
— Северный Бронкс. Там бывшая советская колония. Теперь в этом доме обитают представители всех суверенных стран СНГ. Сам ты не найдешь. Договоримся, и я заеду за тобой. Если, разумеется, ты можешь появиться у меня дома, — вспомнил вдруг Эльдар.
— Не говори глупостей. Я обязательно к тебе приеду. Мне интересно посмотреть на твоего сына.
— Говорят, он похож на меня. Эльдар
— Я вымою руки, — вспомнил он, направляясь в ванную. Через секунду раздался его восхищенный возглас:
— Слушай, кто тебе оплачивает номер? Столько позолоты в твоей ванной рождает у меня массу противоречивых чувств и даже комплекс неполноценности.
— Не обращай внимания. Я просто спутал гостиницы. Завтра утром перееду в более дешевую.
Эльдар возился в ванной.
— Если хочешь, — крикнул он, — я могу помочь тебе устроиться в отель ООН, рядом с нашим представительством.
— Спасибо, не надо. Я уже позвонил в другую гостиницу.
Эльдар вышел из ванной.
— В твоем баре есть что-нибудь кроме шампанского?
— Конечно.
— Ну, доставай наконец, а то я умру от жажды.
— Я всегда подозревал, что дипломаты — потенциальные пьяницы, — улыбнулся Дронго.
— А я всегда знал, что разведчики — скупердяи, — парировал Эльдар, — доставай виски.
Пить они закончили в пятом часу утра, когда Эльдар собрался ехать домой. Дронго, всегда старавшийся не перебарщивать, где-то в половине четвертого понял, что за приятелем ему не угнаться, и бросил пить. Бывший одноклассник доканчивал бутылку в одиночестве.
Его автомобиль по просьбе Дронго припарковали в гараж отеля, а самого Эльдара он посадил в такси.
И только вернувшись в номер, вдруг почувствовал, как болит голова. Дронго включил горячую воду, почти кипяток и целых полчаса принимал ванну. После чего встал под холодный душ. Голова стала ясной, но усталость не прошла.
В четверть шестого утра он вышел из отеля и, пройдя две улицы, взял такси. Доехав до старого города, отпустил машину у отеля «Виста» и поймал другую. Теперь он направлялся в Бруклин.
Ровно в шесть пятнадцать утра Дронго подъехал к ресторану на Оушн-авеню, где его терпеливо ждал Любарский, сидевший в своем автомобиле. Он отпустил такси и, перейдя улицу, сел в машину связного.
— Доброе утро. Вы достали пистолет?
— Достал. Это так опасно, — запричитал Любарский.
— Переживать будете потом. В нашей разведке появилась уйма идиотов, которые не могут нормально анализировать ситуации. Поэтому все нужно решать на месте лично. Я думаю, что докладывать об этом в Центр не нужно.
— Вы убьете его? — с ужасом спросил Любарский.
— Я похож на убийцу? — строгим тоном отозвался Дронго.
— Нет, нет, конечно. Вообще вы какой-то странный агент. Хотя это первое мое серьезное дело. Но такое…
Дронго хорошо понимал его состояние. Конечно, Любарскому не верили. Резидент внешней разведки в Нью-Йорке считал
Любарский не ведал и не имел права знать, что Дронго проведет беседу с его протеже нарочито грубо, провоцируя Бетельмана, который должен бежать в Англию. У того была готова виза и разрешение на въезд в Великобританию. Там действительно жил его брат-миллионер, долгие годы сотрудничавший с английской контрразведкой. Расчет строился на том, что напуганный Семен Бетельман расскажет все своему брату, а тот — английской контрразведке. И когда через пять дней Дронго захочет встретиться с Бетельманом в Ирландии, во время посадки самолета в аэропорту Шэннона, его просто арестуют. Конечно, этих подробностей не знал ни российский резидент внешней разведки в Нью-Йорке, ни несчастный посредник Любарский, для которого это было первое и последнее задание в жизни.
Собственно, резидент разведки и не обязан был заниматься разбором личных дел Семена Бетельмана. Лишь Дронго понимал, как важно, чтобы именно Бетельман добрался до Лондона живым и невредимым.
Любарскому, конечно, не особенно верили, ведь он представлял собой так называемую линию ЭМ (сектор эмигрантов в резидентуре разведки). Каждый резидент КГБ имел различные секторы, составлявшие в итоге главные направления его работы.
Сектор Х считался направлением научно-технической разведки.
Сектор ПР включал в себя политическую и военно-стратегическую разведки.
Сектор КР — внешнюю контрразведку и безопасность.
Сектор ИБ — компьютерная разведка. Среди этих секторов направление ЭМ (эмигранты) считалось наименее важным, и на него часто не обращали должного внимания в отличие, скажем, от резидентов МОССАДа, всегда помнивших, что это направление одно из самых главных.
Дронго посмотрел на оружие. — Что это за пистолет? — зло поинтересовался он. — Из него, наверное, стрелял еще ваш дедушка. Это был кольт «бэнкерс».
— Почему? — обиделся Любарский. — Я с трудом нашел этот пистолет. А что касается моего дедушки, то он ни в кого не стрелял. Его сожгли в Освенциме вместе с моей бабушкой в 1943 году. Мне тогда было всего тринадцать лет.
— Простите, я не хотел вас обидеть.
— Ничего. Просто я действительно с трудом достал и это оружие.
— Оно не зарегистрировано в США?
— За кого вы меня держите? Разумеется, нет.
— Это уже лучше. Где живет ваш герой детективных романов?
— На Парк-авеню, дом 174. Хотите, я вас отвезу?