В ожидании героя. Книга 1. Ловушка для рейдера
Шрифт:
– Есть немного, – откровенно согласилась студентка-первокурсница, и, подхватившись, оставила постель. – Только лежать хватит уже! Мама Надя в таких случаях, как говорила? Бока отлежишь1 – весело подытожила Маша.
Маша вышла на крыльцо, где, сощурясь на солнце, осмотрелась: обещанного рано-рано поутру продолжения зимы не было. Голубели остатки снега, и высоко поднималось изголуба-белесое небо.
На весну смотрело солнце, хотя и зима ещё пыталась ломиться из последних сил, то высвечивая серебристым
– Выспалась, красавица?! – звонко прозвучал мужской голос, и в её сторону полетел снежный шар… летел не прямо, но боковым зрением девушка успела увидеть его и вмиг отбить.
– Молодец, Маняша! Реакция отличная!
Этот ли бросок, нет ли, но будущая Машина судьба точно была решена здесь, когда она стояла на крыльце, любуясь весной света.
– Как Наталья Петровна? – спросила Мария, с легким раздражением обозревая плотно забитую транспортом широкую улицу.
– Скучает… – молчавший до того пассажир отозвался на вопрос живо, но
притом укор в голосе угадывался верно. – Совсем, говорит, Машка нас забыла…
– Да не забыла Машка! – со стыдом признав, что упрёк неслучаен, она попыталась оправдаться. – Закружилась ваша Машка… как белка в колесе… чесслово!
– Может и так, – согласился Николай Иванович миролюбиво. Поинтересовался: – Илья уже профессор? Каких он там спец щей? Кислых?
Нелюбовь Лебедева к Илья тайной для Марии не была изначально. Когда перед окончанием вуза, она привезла к Лебедевым Илью, представив как жениха, то на кухне ей откровенно было сказано, что этот «вот-вот кандидат наук» ему категорически не понравился. Маша растерялась – а Наталья Петровна гневно набросилась защищать свою любимицу:
– Что же ей вековухой ходить прикажешь?!
– А повременить никак? – со слабой надеждой прозвучало в надтреснутом голосе.
Свадьбу притом Николай Иванович Маше, как нареченной дочери, обставил широко и со вкусом. Без шика, но достойно…
– Исторических… – запоздало ответила Мария на каверзный вопрос, чуть было сама не добавив слово «щей». – Пишет… докторскую пишет…
– А работать так и не пошел? – раздражения своего Николай Иванович
не скрывал…
Мария честно подтвердила:
– Да… не пошел… – Торопливо добавила: – Иногда репетиторством подрабатывает… Случается консультирует… А так собирает тематический материал для большого исторического труда…
– Будет тебе, Марья, его защищать, – сердито пробурчал, продолжив обличать Лебедев: – Трутень – твой Илья! Как есть настоящий трутень! И
мамашка его такая же… актерка из погорелого театра… всю жизнь прожила за профессорской спиной… Теперь вот ты пашешь на них… – и он в сердцах махнул рукой.
Мария
– Ладно уж… Это твоя жизнь… Тебе виднее, что и как… а меня, старого дурака, прости… – и, всем корпусом развернувшись к ней, повторил ранешний вопрос: – Говоришь, отгулы за прогулы у тебя имеются?
– Да… есть…
– Это хорошо… Это очень хорошо…– проговорил Николай Иванович совершенно иным тоном, отличным от того, каким только что выражал своё недовольство. – Ты мне нужна будешь дня на два-три…
– Когда? – сходу поинтересовалась Мария, догадливо отметившая про себя, что сейчас, верно, и начнется то, что и можно определить словечком из игры «горячо».
– Вчера! – хитро откликнулся Николай Иванович, однако поправил себя: – Шучу! В ближайшее время в самый раз будет. Ты после праздников как?
– Раз надо, – значит, надо, – живо выдохнула Гриднева, успев перестроить свою машину в другой ряд. – Майские праздники я… к сожалению… на выезде буду… Сегодня у психолога – вот как раз и найду повод, чтобы сразу же отдохнуть…
– Найди-найди… – то ли согласился, то ли утвердил Лебедев. Серьезно добавил: – Понаблюдал за тобой в тире… Давно не видел тебя в работе… Ты, Марья, молодец! В отличной форме! Рад за тебя!
– А школа чья?! – задиристо отреагировала Мария на похвалу.
– Школа-то школой… Это, конечно, хорошо, что школа есть… Так-то оно так… Только вот «опыт, сын ошибок трудных» как-никак с некоторых пор более важен… Так и учителя скоро перещеголяешь… заткнешь за пояс…
– и Николай Иванович, вызывающе посмеиваясь, последние слова произнёс весьма по-отечески приветливо и одобрительно.
– Такого учителя попробуй заткни за пояс! – всё так же задиристо заметила Гриднева.
Это осталось без внимания. Сказано было другое:
– Притормози-ка вон там! – Лебедев показал рукой, где. – Вроде как рассеялось чуток… Свернуть, вижу, туда можно…
– Как скажете! – и Мария послушно вырулила из потока. Свернула в указанные переулок. Остановила джип.
И Лебедев заговорил по сути дела.
– История нехорошая возникла у нас… – вздохнул тяжело. Продолжил негромко: – Богданов… Шеф мой… Помнишь такого?
– Ну-да… Как не помнить? Генерал Богданов… Ваш…
Продолжить Николай Иванович не дал.
– Да-да… который генерал… Умер он полгода назад…
– Я видела некролог… – вставила Гриднева.
– Бизнес после себя оставил крепкий, доходный… А тут неожиданно появился один перец… как черт из табакерки бабушкиной выскочил… решил всё к рукам прибрать… Так сказать, прихватизировать…
Задавать уточняющих вопросов Мария знала, что не будет. Ей расскажут ровно столько, сколько надо знать: ни больше, ни меньше… Вывалить всё и разом – не в характере Лебедева, однако рассказано было именно вдруг и разом всё, что подсказывало – это желание выговориться