В ожидании любви
Шрифт:
— Смотри на меня. Да, на меня. — Его дыхание, казалось, было готово вырваться из легких. Тело жаждало ринуться в омут. — Только наслаждение.
И он взял ее невинность, наполнив всю, без остатка, дал ей радость. Она открылась ему и поднялась к нему, и глаза ее затуманились от потрясающего наслаждения. И от любви, которой он жаждал, как воздуха.
И на этот раз, когда она опустилась, он собрался с духом и устремился за ней.
Ее тело мерцало. Она была уверена, что если посмотрит в зеркало, то увидит, что оно светится золотистым светом. И его тоже, думала
Его сердце по-прежнему колотилось, отзываясь в ней. Какое это фантастическое ощущение — находиться под мужчиной, которого любишь, и чувствовать, как его сердце бьется для тебя.
Возможно, именно ради этого ее мать продолжала искать, продолжала рисковать. Ради этого мгновения сущего блаженства. Любовь, подумала Кейлин, меняет все.
А она любила.
И была любима. Она повторяла это снова и снова. Она любима. Неважно, что он не сказал это, именно такими словами. Он бы не мог так смотреть на нее, не мог так прикасаться к ней — если бы не любил.
Не может женщина, изменив свою жизнь, поверив в заклинания и сказки после долгих лет неверия, не дождаться счастливого конца.
Флинн любил ее. И это все, что ей нужно было знать.
— Ты чем-то обеспокоена?
Она моргнула, попыталась скрыть это.
— Что?
— Я чувствую. Внутри тебя. — Он поднял голову и внимательно посмотрел ей в глаза. — Твое беспокойство.
— Нет. Дело в том, что все теперь по-другому. Со мной столько произошло событий за такое короткое время. — Она провела пальцами по его волосам и улыбнулась. — Но это не беспокойство.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива, Кейлин.
— Я знаю. Ну разве это не любовь? — Смеясь, она обняла его. — И ты этого добился. Ты делаешь меня до нелепого счастливой.
— В жизни часто бывает слишком мало нелепого. — Он поднялся вместе с ней, и они сидели, обнявшись, на лепестках роз. — Поэтому давай немного побудем нелепыми.
Камень в его кулоне светился ярче, когда он улыбался. Флинн сжал руки в кулаки, затем стремительно раскрыл их.
В мгновение ока кровать оказалась уставлена блюдами с едой и бутылками вина. Она вздрогнула, подумав, будут ли подобные вещи происходить всегда. Наклонив голову, подняла бокал.
— Я бы выпила шампанского, если не возражаешь.
— Ну, тогда давай.
Она смотрела, как бокал наполняется пенистым вином, от самого дна и до верха. И, смеясь, она провозгласила тост за него, своего любимого, и выпила.
Глава 6
Всю жизнь Кейлин делала только разумные вещи. Ребенком она убирала в своей комнате без напоминаний, усердно училась в школе и вовремя сдавала домашние задания. Повзрослев, она стала женщиной, которая никогда не опаздывала на встречу, разумно тратила деньги и вела семейный бизнес с холодной, ясной головой.
Оглядываясь назад сквозь завесу того, что было, Кейлин решила, что она наверняка была одной из самых скучных особ на планете.
Откуда она могла знать,
Она сказала все это Флинну, когда они лежали, растянувшись на кровати, покрытой бархатистыми цветами.
— Ты не могла быть скучной.
— Да нет же, могла. — Она оторвала голову от его груди. На ней не было ничего, только ее улыбка, с этой ямочкой, и цветы в волосах. — Я была королевой скуки. Я каждый день ставила будильник на шесть часов, даже когда мне не нужно было вставать на работу, даже когда была в отпуске.
— Это потому что ты ничего не хотела пропустить.
— Нет. Потому что кто-то должен поддерживать дисциплину. Я каждый день шла на работу, в дождь и в жару, по одной и той же дороге. Конечно, это было после того, как я застилала постель и съедала сбалансированный завтрак.
Она скользнула вниз, чередуя слова с легкими поцелуями его груди и плеч.
— Я всегда приходила точно за полчаса до открытия магазина, чтобы выполнить всю утреннюю бумажную работу и проверить, не нуждается ли какая-нибудь витрина в обновлении. Полчаса на ленч в четыре часа, пятнадцать минут — минута в минуту — на чашку чая, затем закрывала магазин и шла домой все по тому же маршруту.
Она добралась до его горла.
— Мммм. Во время ужина смотрела новости — нужно следить за последними событиями. Перед тем, как ложиться спать, читала главу из какой-нибудь хорошей книжки. Кроме воскресений. По воскресеньям я расслаблялась и ходила в кино посмотреть какой-нибудь хороший фильм. Иногда я ходила к матери почитать ей нотации.
И хотя ее красивые губы отвлекали внимание, он прислушивался к ее словам и их тону.
— Ты читала лекции своей матери?
— О да. — Она покусывала его ухо. — Моя красивая, легкомысленная, восхитительная мама. Как, должно быть, я раздражала ее. Она трижды была замужем, а помолвлена в два раза больше, по крайней мере. Из этого никогда ничего хорошего не выходило, и она искренне горевала в течение, ну, скажем, полутора часов.
Засмеявшись, Кейлин снова подняла голову.
— Конечно, это несправедливо, но ей как-то удается все это стряхнуть и никогда не терять оптимизма, в смысле любви. Она забывает оплачивать счета, не приходит на встречи, никогда не знает точного времени, вечно теряет ключи. Но она чудесная.
— Ты ее очень любишь?
— Да, очень. — Вздохнув, Кейлин положила голову Флинну на плечо. — Еще когда я была маленькой, я решила, что мое дело — заботиться о ней. Это было после ее второго брака.
Он провел пальцами по ее украшенным цветами волосам.
— Ты потеряла отца?
— Нет, можно сказать, это он нас потерял. Он ушел от нас, когда мне было шесть лет. Думаю, его тоже можно было бы назвать легкомысленным, и это стало еще одной мотивацией для меня не быть такой. У него неважно шли дела в нашем семейном бизнесе. То же самое в браке и в отцовстве. Я его едва помню.
Он погладил ее волосы, ничего не сказал, но начал беспокоиться.
— Ты была счастлива в той жизни?