В память о тебе
Шрифт:
Герш и Вера тоже танцевали. Лица серьезные, словно они обсуждают что-то очень важное.
Музыка закончилась, и Виктор поблагодарил Зою за танец. Оказалось, что ей уже надо бежать: она договорилась встретиться с друзьями на другой стороне площади. В глубине души Нина была благодарна ей за эту уловку.
Снова зазвучала музыка. Виктор взял жену за руку, и они начали танцевать. Герш и Вера присоединились к ним.
Полы Нининого пальто разлетались в танце. Она смеялась, запрокинув голову.
Аукционный дом. Дрю Брукс в зеленом платье ждала Григория в приемной, облокотившись на стойку и разговаривая с какой-то женщиной. Слегка кивнув,
Поблагодарив за оставленное на автоответчике сообщение, Григорий уселся на один из стульев.
— Извините, что сбежал от вас, — сказал он. — Просто моя знакомая не знает, что я выставил на аукцион кулон. Никто не знает. Если такое еще раз случится, вы…
— Я скажу, что обращалась к вам за помощью в переводе написанного на русском языке документа. Как вам такое?
— Отлично, — согласился Григорий.
— Если уж мы заговорили о русском языке… Вы, насколько я помню, преподаете его в университете?
— Да.
— Я сейчас как раз занимаюсь происхождением янтарного набора. Не знаю, как далеко я смогу проследить путь каждого из украшений, но высока вероятность того, что будет найдена первая владелица набора, та, для которой он и создавался. Это непростая задача, однако большинство знаменитых ювелиров вели бухгалтерские книги-реестры, в которые вносили не только наименования и описания изготовленных ими драгоценностей, но и имена покупателей. Ленора не уверена, что в случае с янтарным набором мы сможем многого добиться, но кто знает? В Бостонской общественной библиотеке работают люди, специализирующиеся на поисках подобного рода. Сейчас многие архивные документы отцифрованы и выставлены в Интернете. Вполне возможно, нам посчастливится.
— Хорошо бы, — с надеждой в голосе заметил Григорий.
— Сложность заключается в том, что, что бы я ни нашла, любой архивный документ, любая запись будут на русском языке. Без вашей помощи мне не справиться.
— Конечно, я вам помогу.
«А вдруг она и впрямь сможет найти подтверждение», — мелькнуло в голове Григория.
— Жаль, что я сама не могу читать по-русски, — улыбнувшись и покачав головой, сказала Дрю. — Я изучала русский язык на курсах, но ничего хорошего из этого не вышло. — Она рассмеялась. — Я сначала хотела учить финский язык. Моя мама родилась в Финляндии, но выросла в Америке. Я чувствовала себя… ущербной из-за того, что не умею разговаривать по-фински. К сожалению, курсов финского языка в моем колледже не оказалось. Кому в Америке может пригодиться этот язык? Так вот, финскому у нас не обучали, поэтому я выбрала русский язык. Отец моей мамы — русский по национальности, но, к сожалению, я не сильна в изучении языков.
— У многих людей не хватает способностей.
Брови Дрю слегка приподнялись.
— Преподавательница сказала, что я безнадежна.
— Не могу представить себе преподавателя, который стал бы такое говорить.
— Вернее, она сказала в том смысле, что это безнадежная затея. Нет смысла продолжать посещать ее курс, из этого все равно ничего не получится.
— Скорее уж ваша преподавательница была безнадежна.
Дрю улыбнулась. В скромности ее самооценки был особый шарм.
Но вот она расправила плечи и снова превратилась в деловую женщину.
— В любом случае, скоро мы узнаем, насколько я удачлива в поисках архивных документов в сети.
— А если вы найдете данные о янтарных украшениях, какова вероятность… ошибки или совпадения?
Дрю пожала плечами.
— Янтарные украшения своеобразны, неповторимы. В бухгалтерских книгах точно указано, какие драгоценности и кому
— Серьезно?
— Да. Я бы этому не удивилась. Полный набор украшений в прошлом состоял из браслета на каждом запястье, кольца и ожерелья, главная подвеска которого отстегивалась, становясь брошью. В зависимости от периода в набор могли входить застежки, пуговицы, эгрет [28] или заколки для волос. Иногда даже диадема.
Григорий попытался представить себе все это.
— И никто не считал, что подобный груз может свести его владелицу в могилу?
28
Эгрет — небольшое ювелирное украшение-композиция, в которое вставлялись птичьи перья, для украшения женских причесок и шляп.
Дрю рассмеялась и рассказала Григорию о том, как янтарь с окаменевшими доисторическими ископаемыми стал модным в викторианскую эпоху. Богатые люди специально охотились за подобного рода редкостями.
— Ваш кулон, без сомнения, изготовлен в девятнадцатом веке. Тогда драгоценные камни начали впервые вставлять в открытые оправы, куда легче тех, что использовались ювелирами в предыдущих столетиях.
Эту информацию Дрю намеревалась внести в. сопроводительную брошюру, которая будет раздаваться на обеде, предшествующем аукциону. Но материала еще недостаточно. Не сможет ли Григорий помочь ей?
— Я пока ищу информацию об янтаре.
Григорий вспомнил о виниловой женской сумочке с письмами и черно-белыми фотографиями. Свидетельство о рождении с советской символикой и серийным номером. Время и место рождения вбиты пишущей машинкой с такой силой, что на обратной стороне листа образовались небольшие бугорки. Вместо имени — жирная черная линия. Адрес. Только помешанная на бюрократизме государственная система может создавать столь странные документы.
Григорий едва сдержал улыбку при мысли, что Дрю Брукс могла бы сделать, окажись в ее руках эти документы. Нет, он, конечно же, не покажет их ей. Не решится. Он даже не осмелился показать бумаги и фотографии Нине Ревской. Ну, не совсем так. Если бы эта женщина дала ему шанс…
— У вас много работы, — сказал Григорий.
— Я люблю мою работу. Каждый день я узнаю что-то новое.
Он почувствовал легкую зависть. Слишком уж рутинным стало его существование.
— Проводя исследования, я часто натыкаюсь на интересные, иногда забавные факты, которые, в сущности, не имеют непосредственного отношения к моей работе.
— Расскажите, пожалуйста.
Дрю немного помолчала.
— Однажды мы продавали с аукциона фарфор: разные красивые безделушки, чайные сервизы, вазы, статуэтки… Большая часть продаваемого поступила к нам от одной женщины, чья покойная мать коллекционировала маленькие фарфоровые статуэтки. Среди них были очень красивые: крошечные животные, лебеди, кролики и всякая такая прочая живность. Я и эксперт-оценщик осматривали эту коллекцию. Снизу каждой статуэтки были приклеены полоски клейкой ленты, на которых было написано одно из трех имен — Анна, Лиза и Клара. Почерк был неровным. Рука писавшей — думаю, это была владелица коллекции — сильно дрожала. У женщины, выставившей фарфоровые статуэтки на аукцион, было другое имя. Точно не уверена, но предполагаю, что Анна, Лиза и Клара — имена внучек покойной. Я потом долго думала над тем, что девочки так и не получили этих фарфоровых зверюшек. Воля покойной не была исполнена до конца.