В Париж на поминки
Шрифт:
– Я, к сожалению, не имел удовольствия, - быстро отозвался Фуад.
– Зато советую книгу Меллер Зигфрида «Как возвратить и сохранить здоровье».
– Сохранить то можно, а как возвратить, вот в чём вопрос, - задумчиво произнёс я.
– Надеюсь, книгу Зар-Адушт Отоман “Знание маздаизма об омоложении” ты уж читал?
– Или “Руководство по профилактике и оздоровлению подорванного организма”? — подумав, произнёс Фуад и добавил: - “Руководство” читать особенно полезно на голодный желудок и перед сном. По личному опыту знаю.
– Нет, не читал, а вам поржать хочется? — спросил Максуд.
– Конечно.
– И в связи с этим жаждем новых полезных советов и рецептов.
Максуд устало отмахнулся.
– Тогда слушайте, ещё написано “воздействует
– Учитывая массовую эпидемию холеры и тифа в России. Это, конечно, важно,- продолжал уже я.
– Вот ещё “Два стакана красного вина компенсируют вред от выкуренной сигареты”.
– А мы бросили курить, - переглянувшись, воскликнули мы хором.
– И другим советуем.
Максуд, “увлечённый” чтением не реагировал и продолжал читать, - “для лечения лучше всего подойдут марочные высококалорийные вина и шампанское”.
– Шампанское, конечно, только французское подразумевается! Нельзя же принимать ванны обычным советским или болгарским. Эти никуда не годятся, — постарался убедительно сказать Фуад, но я не выдержал и первый прыснул.
– Вот уж правда - жизнь полна неожиданностей. Получается, мы все столько лет лечились и не знали этого.
– Вы что-то сказали, - не поднимая головы, сказал Максуд и продолжал что-то искать, оставаясь предельно любезным. Найдя что-то, ткнул пальцем.- Вот здесь написано то, что касается вас: ”винотеропия стимулирует выделение желчи”. Глядя на ваш жёлтый цвет лица и шутки, желчи у вас в переизбытке. А мамы в детстве, наверное, говорили, что надо быть добрыми.
– Нет, не говорили, нас, как и тебя, учила жизнь, - подняв стакан, голосом, полного сарказма, признался я.
Фуад выпил и, с трудом подавляя зевоту, сказал:
– Хотя, может и говорили, - затем, подумав, добавил, - но это было так давно, что мы успели всё забыть.
В действительности так и было. В квартале нас было несколько одногодков. Фуад был младше нас на пять лет, но его пустили в свой круг только потому, что использовали в корыстных целях. Ребёнком роста он был невысокого, но как только дорос до дворового бильярдного стола, целыми днями только и делал, что гонял шары. От бильярда его нельзя было оторвать, и детство его так и прошло у кромки бильярдного стола, а сильный мягкий удар кистью поражал всех. Одинаково хорошо играл не только в “пирамиду”, но и в “карамболь” и “снукер”. Корысть была в том, что мы его водили с собой в бильярдную Парка офицеров, и он на деньги играл с советскими офицерами. На эти деньги мы гуляли несколько дней. Конечно, уже без Фуада, ему доставалось только на мороженое и сироп. Всё это продолжалось не один год, пока он не перерос нас и с ним остерегались играть даже пьяные офицеры. На смену пришло новое увлечение, если это можно так назвать - воровство. Так, ничего особенного, по мелочам из озорства, для выброса адреналина и куража. Брались настоящие чеки из магазинов и приписывались цифры. Особенно хорошо получались у Фуада нули. Рисовал одним движением руки. Так выяснилось, что у него есть талант к рисованию. В конце концов Фуад увлёкся рисованием, бильярд и прочие удовольствия для души отошли на второй план, а он был принят в наш круг равным. Его мать была нашей учительницей в школе, и только благодаря ей мы добрались до выпускного вечера. Наконец мы начали взрослеть, и все соседи облегчённо вздохнули.
По дороге на Пятницкой мы попросили остановить, не доезжая Софийской набережной, сказав, что хотим пройтись по ночной Москве. На самом деле хотелось есть, в последний раз это было в Баку, если не считать маслин и орешков и того чем нас угостили в самолёте. Зашли в первое же заведени. Подали спагетти с анчоусовым соусом, от красного вина мы отказались. Принесли немецкое пиво в литровых бокалах. Позвонили в Баку Сафе, ситуацию объяснили и получили добро. Жене сказал, что рыба пока не клюёт, и мы немного задержимся. Заказали ещё купаты, маленькую бутылочку водки и расслабились. Завтра надо было
– Надеемся, завтра что-нибудь прояснится, а оттуда прямым ходом домой,- подвёл я итог.
Утром нас разбудил телефонный звонок Максуда.
– Вы готовы?
– Почти, осталось только встать, помыться, одеться и всё прочее. Мы ещё в постели, -тихо сказал я, взяв мобильный с прикроватной тумбочки. Фуад сладко похрапывал, свернувшись калачиком. Москворецкая набережная гудела от шума машин. Гул моторов доносился до нашего номера на двенадцатом этаже, несмотря на закрытые окна и большое расстояние до проезжей части. По набережной медленно двигался поток машин, конец этого потока просматривался где-то за горизонтом. Удивительно как мы спали в таких условиях. Самое сложное было поднять Фуада. Как все творческие люди он, разумеется, привык вставать во второй половине дня и поднять его в такую рань будет нелегко. Часы на дисплее мобильника показывали девять, значит в Москве сейчас восемь. Зачем так рано нас поднял? Сам не спит и нам не даёт. В этой максудовской семейке, наверное, все страдают бессонницей. Мобильный в руках снова зазвенел, я повернулся на бок и прошептал:
– Извини Фофа, но я вынужден это сделать.
И поднёс телефон к уху Фуада.
– Мы можем опоздать, - прокричал голос в трубке.
– Фуад, давай вставай, звонит твой родственничек. Пора ехать. Он ждёт в машине.
Я понял, что всё бессмысленно и мне придётся вставать первым. Говорят, с постели легче встать, если начать двигать по кругу стопой ноги. Может быть, кому-то это и помогает. Главное, рубашку застегнуть на нужную пуговицу, брюки не одеть задом наперёд и не спутать правую туфлю с левой, а теперь пошли приводить себя в порядок. Выйдя из ванны и поняв, что надо поднять Фуада, пока не пришёл рассвирепевший Максуд, я очень тихо сказал:
– Фуад, ты оставайся, а я поехал в Париж.
Эффект был поразительный, Фуад вскочил с кровати на ноги, в трусах и всколоченными волосами и лихо соврал:
– Я уже проснулся.
Глаза были по-прежнему закрыты. Так, с закрытыми глазами, сунул ноги в кроссовки и, путаясь в одежде, пошёл в ванную. Минут через десять мы с сумками упали на заднее сиденье машины. На наши приветствия Макс пробубнил себе под нос “сколько можно спать”. Ввиду того, что я был полусонный, а Фуад сразу в машине заснул, его риторический вопрос повис в воздухе. Приблизительно в таком состоянии нас посадили в самолёт компании “Эр Франс” и через три часа мы приземлились в аэропорту Шарля де Голля. Шум и толкотня огромного аэропорта подействовала и на проезжую часть мы постарались выйти бодрым шагом. Максуда ждали у входа с табличкой, на которой была изображена виноградная лоза. Миниобус со скоростью понесся по дороге в Париж, заезжая и выныривая из туннелей.
– Вы, я вижу, пришли в себя, ”сони “.
Но он ошибался. Мы снова дремали, облокотившись друг на друга. Мне показалось, я эти слова в наш адрес слышал, и не так давно, от ещё одного человека страдающего занудством и бессонницей. Видно годы совместного проживания супругов влияют на их поведение и образ жизни, у них даже набор слов не отличается.
– Слушайте, эта один из престижных и спокойных районов, слева площадь Терне и метро, практически центр города, десять минут ленивой походкой и вы перед Триумфальной аркой и начало Елисейских полей. Справа отель “Ваграм”, маленький, но вполне приличный, и что хорошо, живёт Аслан с семьёй отсюда недалеко. Возьмите визитку, здесь указан домашний телефон и адрес, его сейчас дома нет, но через час будет. Для удобства возьмите карту города на ресепшн. Так что желаю успеха. Если надо, я могу и остаться, погуляем! Если что - звоните, возьми мою визитку тоже. Малик, может мне остаться с вами?