В Париж на поминки

Зейналлы Назим

Накладывая из супницы вторую порцию дюшбара, Фуад заметил, что по мнению гурманов, только из барана с курдюком получается самая вкусная дюшбара. Аслан согласился, что любое блюдо, приготовленное из курдючного барана вкуснее, но в Париже достать мясо курдючного барана практически невозможно. Но он, конечно, достаёт. Знакомые мясники ему привозят из Туниса, а сами французы не такие уж и гурманы, их больше интересует эстетическая сторона блюда, чем его вкусовые качества. Как подать, в какой тарелке и какую несъедобную веточку положить рядом, и все на один вкус: какие-то пресные что ли, нет такого вкуса и запаха. Добавив в обед для вкуса немного винного уксуса, я напомнил, что среди курдючных

баранов наиболее предпочтительны чёрные бараны и ни в коем случае овца. Фуад добавил: выращенный и вскормленный на склонах гор Большого Кавказа. Аслан посетовал, что вряд ли в Тунисе есть такие горы. Пока мы беседовали о вкусной и полезной пище, в зал внесли хингал, и мы перешли ко второму нашему блюду. В каждое блюдо были уложены рядами тонкие, почти прозрачные листы хингала и посыпаны мелко нарубленным мясом. Мясо было обжарено с луком, с добавлением небольшого количества пряностей и, конечно, шафрана. Такое питание, и в короткое время можно догнать в весе Аслана. От десерта мы дружно отказались и вернулись в комнату, где нас ждал накрытый стол для чаепития. Аслан, немного помолчав, сказал, что утром к нему звонил Максуд. Из разговора он, честно говоря, ничего не понял и просит нас ещё раз всё рассказать. Я рассказывал всё с подробностями и одновременно наблюдал за его реакцией, особенно в части, касающейся скандала с гаражом. Наступила тишина, мы молча ждали его реакции. Вцепившись в край стола, он отодвинул назад кресло, приподнял свою тушу и затопал по комнате. Затем неожиданно остановился и быстро направился в соседнюю комнату.

– Надо позвать Рафу, это её сестра и неправильно без неё решать такие вопросы, - услышали мы его голос уже издалека.

Мы с Фуадом переглянулись. При таком весе такая прыть достойна уважения. А весит он не меньше двухсот килограммов. Роста он был, как и я, среднего, где— то около метр семьдесят не больше, может больше, но на самую малость. Хотя сейчас, может быть, это и уже не считается средним, лично я никогда не комплексовал из-за роста. Вдруг сбоку огромная массивная дверь, которая до сих пор была закрыта широко распахнулась и в комнату влетели две “шаровые молнии”-- подростки лет восьми — десяти. Не обращая на нас никакого внимания, сбросили пыльные школьные рюкзаки на ковёр ручной работы и убежали. Также быстро появились, но уже с двумя битами и мячом. Мы с удивлением переглянулись и затаили дыхание. В следующую минуту Фуад вылупился на меня с отвисшей челюстью. Я оглянулся. Ребята угрожающе наступали на нас. Биты в их руках были деревянные, длиной почти метр и самые настоящие. Приблизившись к нам, они остановились, как бы раздумывая, с кого начать. Воспользовавшись паузой, я бодрым, но дрожащим голосом воскликнул:

– Привет, орлы

Таких толстых орлов можно выкормить только в специализированном инкубаторе. Вдвоём они весили столько же, что и их отец, который так не вовремя исчез. Молча волоча по ковру бейсбольные биты, они подошли совсем близко к нам.

– Мы идём играть в футбол за семнадцатый округ, - сказал тот, что постарше, проводя по ковру битой, - Хотите, можете пойти с нами, будет интересно.

– Мы не сомневаемся, - быстро ответил я и глазами показал на то, что у них в руках.
–  А зачем вам биты?

Младший хмыкнул и удивлённо поднял брови, старший только поморщился и презрительно процедил сквозь зубы:

– Они не въезжают.

Младший кивком головы подтвердил сказанное.

Я понял, что мой вопрос неуместен, и я отстал от спортивной жизни молодёжи. Они, синхронно двигаясь,

подошли ещё ближе. Я жестом остановил братьев, попытался улыбнуться и сказал первое, что пришло в голову:

– Нет, нет, мы въехали, - поднял правую руку, сжатую в кулак и помахал.- Мы на вашей стороне.

– О’ кей. Вы в тренде, - вздохнул старший и сунул руку в карман штанов.- Теперь вы нам нравитесь, и мы всё скажем.

– Это секрет и никто не должен знать, - вмешался младший.

– Зуб даю, - пообещал Фуад и состроил серьёзную мину.

– К нам на площадку зачастили переростки с соседнего восемнадцатого округа. Ведут себя нагло, мешают нам играть.

Младший, ударив несколько раз битой по ковру, добавил:

– Заткнём за пояс.

Старший сжал кулак и строго произнёс:

– Порвать как тряпку и растереть в порошок.

– Пристают к нашим девушкам, - дополнил возмущённый младший.
–  Вчера мобильник украли у Сьюзи. Это уже беспредел, и они должны ответить. Закатаем их в асфальт!

Мы сочувственно закивали.

– Конечно, они должны ответить, - подтвердил Фуад следя за младшим, который нервно проводил битой перед собой.
–  Но, может, найти другую форму решения вопроса?

– Если эти придурки вернут телефон Сьюзи и исчезнут, я подумаю….

В комнату вошли Аслан с женой.

– Ребята, перестаньте ругаться, сколько вам говорить. Не позорьте нас перед гостями. Всё, идите и к ужину не опаздывайте.

Они, очевидно, страшно нервничали. Аслан выглядел мрачным, а потрясённая женщина смотрела на меня, не в силах что-либо сказать. Я ждал, когда она успокоится, затем Рафига подошла к нам, взяла меня за руку и отвела в сторону.

– Я всегда боялась за неё, ведь она одна в Баку. Не напрасно я плохо спала всю неделю. Сон видела, Сафа мне хочет что-то сказать и не может.

Я молча кивнул.

Затем повернулась к Аслану, гневно посмотрела на него и кивком головы указала ему на кресло. Он сел и сцепил пальцы на своём обширном животе.

Мы снова сели за стол.

– Я тебя, Аслан, предупреждаю, если с моей сестрой что-то случится…

Аслан молча замахал головой и руками, словно отгонял комаров в лесу. Часы “Patek Philippe”c корпусом из розового золота на мгновение показались из рукава. Я продолжал ждать, недолгая работа в следственных органах научила меня одному — держать паузу. Неловкая тишина заставляет людей сказать вам ещё больше.

– Молчи, лучше молчи, Аслан,- предупредила она, он умолк и некоторое время сидел неподвижно, глядя прямо перед собой.
–  Я скажу. Больше года назад, ему звонил Арам.

Мы переглянулись.

– Нет, он не то, что вы подумали. Он ассириец! Живёт в Москве и приятель Аслана. Просил устроить в Баку гараж каким-то знакомым. Тогда Аслан позвонил Максуду в Москву и попросил продать или сдать в аренду гараж около Волчьих ворот. Гараж около трассы Баку - Ростов давно закрыт и никто им не пользуется. Максуд продавать отказался, но ключи передал. Это всё, что мы знаем.

Затем метнула быстрый взгляд и вскинула брови:

– Аслан, у тебя его фотография должна быть.

Аслан задвигался в кресле, подал корпус вперёд и встал. Пройдя через всё помещение, он обогнул диван и приблизился к комоду из чёрного дерева, взял книжечку в кожаном переплёте с золотыми прожилками и вернулся к нам.

Это был фотоальбом. На четвёртой странице толстый палец Аслана указал нам на относительно молодого, но рано облысевшего человека с оспинками на лице.

Рафига повернулась к мужу и сквозь зубы заметила: