В переплете Книги Знаний
Шрифт:
– Вообще-то говядины мне совсем не жаль, - не согласился Гаузен.
– К тому же, мне нужны силы для возможного сражения. А кто съест половину ужина, тот и воевать будет вполсилы.
Ленон, напуганный подобной перспективой, замолк. А Гаузен подумал, что если Ленон будет постоянно с ним спорить и не слушаться, то это затруднит путешествие им обоим. Похоже, что пришелец из другого мира попросту не представлял всех опасностей, с которыми, возможно, им обоим предстоит столкнуться.
«Не хочется разбивать парнишке сердце и портить ему отдых, но иначе он просто здесь не выживет» - подумал
– Что же у вас хлеб квадратный? – поинтересовался вдруг Гаузен.
– Не квадратный, а прямоугольный, - пояснил Ленон, который любил точность в деталях.
– Чего-чего? – не понял Гаузен.
– Какой угольный? Прямо из угля что ли делается? Вот почему он весь из себя черный, а не белый.
– Если тебе не нравится - можешь не есть, - с надеждой предложил Ленон.
– Если бы у меня только был выбор!
– сокрушенно покачал головой Гаузен.
– Все лучше, чем есть мертвечину, - попытался успокоить себя Ленон, пережевывая свой скудный ужин.
– Чего-чего? – ошарашено переспросил Гаузен, не поверив своим ушам.
– Это я так про себя называю любое мясо – колбасу, ветчину, котлеты, - пояснил юноша.
– Да и «ветчина», собственно, это и есть сокращение от «мертвечины».
– Ну, спасибо, Ленон, у тебя талант портить людям аппетит, - недовольно пробормотал Гаузен, но от еды отказываться не стал. Наевшись, он решил, что время серьезного разговора с Леноном настало:
– Послушай, Ленон. Тебе, наверное, пришла в голову идея, что я тебе это все подстроил. Это не так! Я вообще не любитель доставлять кому-либо неприятности! Особенно Леканту, – добавил про себя Гаузен и внутренне содрогнулся.
– Я думал, что ты отправишь меня и книгу в родной мир, а сам останешься у себя, счастливо маша рукой тому пустому месту, где я только что был. Но все пошло наперекосяк! И я не собираюсь оставлять тебя в лесу, как в одной известной сказке. Но нам придется преодолеть предстоящий путь вместе. А после этого ты отправишься обратно к себе домой. Я даже напишу твоему Савушкину объяснительную записку, почему ты задержался. Ты согласен?
Ленон неуверенно кивнул. Выбирать ему было не из чего, и он чувствовал себя заложником обстоятельств.
– Но чтобы слаженно работать вместе, - продолжил Гаузен.
– Надо сначала распределить обязанности. Это плохая новость. А хорошая в том, что никакого списка тебе запоминать не придется. Просто делай все, что я скажу, и не спорь. И вообще, если кто тебя спросит, говори всем, что ты мой слуга.
– Почему это слуга? – возмутился Ленон.
– Я работник интеллектуального труда!
– Ну, никто не мешает тебе быть … Умным слугой! – поправился Гаузен, не видя в своем предложении ничего оскорбительного.
– Это не меняет сути дела! – настаивал Ленон.
– Но ведь ты и раньше помогал! – напомнил Гаузен.
– Но это была другая помощь, - уточнил Ленон.
– Так это же не навсегда! И вообще, ты так визжишь, будто тебя дрессированной обезьянкой назначили! Как будто я буду тебя заставлять ковырять у меня в носу! – убеждал, как мог, Гаузен.
– Все равно это унизительно! – упрямился Ленон.
– Ты говоришь – унизительно,
– изобразил Гаузен эффектный жест руками, приподняв их вверх, будто обращаясь к какому-то божеству.
– Если я сам буду тащить свои вещи, у меня руки устанут. А чем я, по-твоему, буду обороняться? Может, ты не слугой, а моим телохранителем хочешь стать?
– В случае беды можно будет позвать на помощь… - неуверенно протянул Ленон.
– Да о чем ты говоришь! В лесу никто не услышит твой крик! А в городе, если позвать стражу, еще неизвестно, кого схватят, - прибавил про себя Гаузен.
– Разве нельзя придумать что-то еще… - пытался найти для себя другие возможности Ленон.
– Ты знаешь, Ленон, мне в голову приходили разные мысли по этому поводу. Но рабство я не одобряю, а для лошади у тебя зубы мелковаты… И вообще, - не выдержал Гаузен.
– Разве ты не понимаешь, что здесь тебя вообще как бы не существует! И никогда не было! Единственный, кто знает, кто ты таков и откуда будешь, это я! Но поверь, это признание может принести тебе большие неприятности! Мне на собственном опыте известно, что чужакам всегда приходится туго!
– Ты ведь никому не расскажешь? – испугался Ленон.
– Нет, даже если будут пытать, - успокоил его Гаузен.
– Меня никакая пытка не проймет. Видишь?
– Гаузен взял уголек из костра, подержал его в руке и бросил обратно.
– Я даже не почувствовал!
– Но у тебя рука в перчатке! – возразил Ленон.
– Правда? А я и не почувствовал, что она у меня на руке! – наигранно удивился Гаузен. Он надеялся, что Ленон купится на этот трюк.
– А почему у тебя только одна? Потерял?
– поинтересовался Ленон. Хотя Ленон и не любил изделия из натуральной кожи, перчатка Гаузена действительно выглядела весьма качественно и элегантно.
– Потерял. Но не я. Принц Лекант обронил ее, а я подобрал и надеялся, что когда он обнаружит пропажу, вторая окажется ему без надобности. Но он, негодяй эдакий, ее не выкинул, а швырнул своему псу, который изжевал ее так, что она начала походить скорее на сушеного кальмара.
– А он не заметил потом, что перчатка у тебя? – спросил Ленон.
– Ну, ты же не думаешь, что я носил ее у него на глазах? У него, конечно, тряпья разного хватает, но мало ли чего бы он заподозрил? Но все равно штука хорошая. Кожа такая прочная и почти не стесняет пальцев. В такой перчатке можно хоть колючих ежей, хоть шипастых ершей из пруда вытаскивать. А хочешь, я тебе ее подарю? – неожиданно расщедрился Гаузен.
– А тебе не жалко? – растроганно переспросил Ленон.
– Добрый хозяин для своего слуги ничего не пожалеет, - ответственно заявил велит.
– Нет, на таких условиях я брать подарки отказываюсь! – воспротивился юноша.
– Ну, как хочешь, одну бы я тебе подарил, а вторую ты бы, может, нашел где-то. И было бы у тебя две перчатки, а так ни одной.
Тут Гаузен заметил, что костер начинает потихоньку гаснуть.
– Смотри, Ленон. Ночь предстоит длинная, а костер может скоро потухнуть. Сиди тут и не уходи далеко. Если чего-то испугаешься – кричи. Ладно, сейчас я схожу за хворостом, но когда вернусь – еще поговорим, - предупредил Гаузен и ушел в лес.