В переплете Книги Знаний
Шрифт:
– Я просто иногда боюсь, что больше никогда не увижу Руфи, - горестно пожаловался Ленон.
Услышав эти слова, Гаузен поймал себя на мысли, что Книга Знаний разделила Ленона от Руфи, а Гаузена от Лин. Неожиданно на Гаузена накатила такая злость на злополучную реликвию, что ему захотелось сжечь ее. Но, вспомнив, как эта книга много значила для светловолосой служительницы ордена Всемзнания, юноша быстро взял себя в руки.
– Извини, я повел себя по-дурацки. Но ты-то хотя бы заступился за свою девушку, даже спас ее один раз. А вот я не смог сделать ни того, ни другого, -
– Я только и делал, что втравливал Лин в разные неприятности.
– Руфи тоже часто жаловалась на меня, - признался Ленон, вспомнив их с девушкой парковые разногласия.
– Дружище! Нам нельзя с тобой ссориться. Мы ведь два сапога пара!
– провозгласил Гаузен.
– И оба на левую ногу… - докончил Ленон, вспомнив поговорку дяди Шела.
– Верно подмечено! – подхватил Гаузен, рассмеявшись и хлопнув себя по коленям.
– Гаузен, а ты не дашь мне еще отхлебнуть из своей фляги? – вдруг попросил Ленон, расчувствовавшись.
– Смотри не пристрастись, а то будешь как дворник Степаныч, - протянул выпивку Гаузен. Услыхав подобное сравнение, Ленон чуть не поперхнулся, но нашел в себе мужество сглотнуть.
– На! Зажуй, - протянул Гаузен припрятанный кусочек сыра Ленону.
– Как говорил Степаныч, важнейшие из закусок – это вино и сыр.
– Это говорил не он. И не так… И из-за того, кто говорил это так, как надо, у семьи Руфи отняли парк, - вспомнил Ленон и погрустнел.
– Ну, если он такой негодяй, твой говорун, то нечего о таких и вспоминать тогда, - пожал плечами Гаузен и переключился на более приятные для разговора у костра темы:
– Твоя Руфи такая боевая! Лин тоже всегда сумела постоять за себя. Мне от нее часто доставалось!
– Ты что, дрался с ней? – удивился Ленон.
– Нет, в основном только защищался. А еще она постоянно придиралась ко мне и читала нотации. Могу поспорить, что и ты от своей Руфи натерпелся?
Ленон уже хотел согласиться, но подумал, что у него скорее язык отвалится, чем он скажет про Руфи хоть что-то плохое, и только замотал головой. Тут он вспомнил, что тогда в парке Руфи хотела забрать книгу, но он ей этого не позволил. А что, если бы случилось наоборот? Что, если бы Руфи сумела ее прочитать, а Гаузен отыскал бы ее и забрал в Велитию? Где бы он был сейчас? Что бы с ним произошло? Ленон вновь затряс головой, пытаясь отвертеться от назойливых мыслей.
– Больно часто ты головой стал трясти? У тебя вши, случаем, не завелись? – насторожился Гаузен.
– Нет, просто парочка нелепых мыслей, - объяснил Ленон. Чтобы отвлечься, юноша решил почитать Книгу Знаний. Ему было необходимо больше разбираться в здешней жизни и ее обычаях, чтобы избежать новых неприятностей. Не думая ни о чем конкретном, Ленон наткнулся на историю под названием «Древень в деревне»:
Одному древню надоело целыми днями изображать из себя дерево, и он покинул родные леса и отправился в город. Ему удалось утаить свои передвижения от посторонних глаз, так как корнями он хорошо чувствовал колебания земли. Древень просто останавливался, когда слышал, что издали кто-то приближается, и его принимали за обычное дерево.
Уже
Испугавшись, расхитители бросили награбленное и побежали по деревне, громко вопя, что в саду завелось страшное чудовище. Вооружившись чем попало, жители повыскакивали из домов, но древень, раздосадованный, что ему не дали спокойно отдохнуть, уже скрылся в лесу. В отличие от воров, которым пришлось тяжело, когда жители нашли в чужом саду брошенные мешки с фруктами.
– Ленон, что за ерунду ты только что рассказал? – отозвался Гаузен. У Ленона действительно была такая привычка. Когда он слишком увлекался книгой, он начинал читать вслух.
– Ну, так я же не концентрировался, - начал оправдываться Ленон.
– Решил только заглянуть для интереса.
– Во-во! Много будешь думать - голова заболит, - поддержал Гаузен и добавил по существу:
– Древень, чтоб ты знал, это помесь зверя и дерева. Можно сказать… зверево.
– И букашки, и зверушки, и игрушки в мультиках бывают живыми, но деревяшки! – продолжал удивляться Ленон.
– Разве что после соответствующей обработки… как Пиноккио!
– Вот-вот! – не понял Гаузен.
– Древень отвесит один только пинок и о-о-о! Как ты далеко улетишь, – показал рукой куда-то вдаль юноша.
– Хотя какой пинок? У него и ног-то нет. Только щупальца, как у паука.
– У паука нет щупалец! – не мог не заметить Ленон.
– А что есть? – удивился Гаузен.
– Лапки! – уверенно изрек Ленон.
– Смеешься! Лапки у заек, а паук – это грозное животное! – возразил Гаузен.
– Тогда ножки, - предложил другую версию Ленон.
– Ножки скорее у табуретки, - отмел Гаузен.
Тут Ленон исчерпал все варианты и замолчал, и Гаузен вновь взял разговор на себя:
– Вообще, кроме древней хватает всякого зверья, но ничто не сравнится с драконом! Но для драконов мы с тобой мелковаты. А что же до остальных… С таким клинком живым я им не сдамся!
– А мертвым? – сболтнул, не подумав, Ленон.
– Сдамся ли я мертвым? Мертвецы, Ленон, не берут пленных! Они съедают живьем всех, кто попадается им на зубок!
Услышав столь страшную концовку, Ленон поначалу испугался соваться обратно в книгу. Мало ли что напривидится! Но вскоре не смог перебороть искушение и вновь принялсявыискивать что-нибудь поинтересней.
– Ерунду всякую читаешь, да еще на ночь, – пробормотал Гаузен, недовольный тем, что Ленон обделил его своим вниманием, и громко зевнул.
– Хотел я рассказать тебе смешную историю, но как-то позабыл, что там в конце приключилось… Сам-то собираешься ложиться или нет? Хватит уже читать эту скучную книгу!