В Петербург со своими бандитами

Клюева Варвара

"Значит, напрасно я обругала Варвару слепой курицей, - размышляла она. Она и не могла ничего заметить, Дон сам не подозревал о своих чувствах. Интересно, обрадует ли ее такая новость? Боюсь, что нет. Варька, выражаясь ее же словами, в отношениях с близкими предпочитает не заходить на минное поле. Она видит в Селезневе друга, а "портить дружбу всякими охами и вздохами" смертный грех. Бедный Дон!"

Тут Сандра поняла, что лицемерит. Варькино нежелание прогуливаться по минному полю в данном случае вызывало у нее только радость. "Ну я и гадина! поразилась она.
– Батюшки! Сколько лет живу, а змеиного хвоста и жала у себя до сих

пор не замечала. "Вот так сюрприз!" - как сказал один мой знакомый, узнав, что изменяет жене с матушкой ее любовника".

– Расскажи-ка мне о ней, - попросил Селезнев.
– Из нее слова не вытянешь.

– Что?!
– У Сандры округлились глаза.

– Нет-нет, ты не так поняла!
– Дон усмехнулся.
– Конечно, Варька заговорит кого угодно. Я вот уже два месяца слушаю хвастливые отчеты о ее приключениях и подозреваю, что им не будет конца. Я помню, что у нее всегда все написано на лице, но... Варвара напоминает мне гостеприимный дом с потайной комнатой. Все двери нараспашку, всё на виду, гостям и невдомек, что тут есть от них секреты.

Сандра посмотрела задумчиво.

– Сколько ты с ней знаком? Два месяца? Да, в проницательности тебе не откажешь.

– Профессия, - объяснил Дон со смущенной улыбкой.
– Понимаешь, Варвара никогда не рассказывает о своих переживаниях, ошибках, сомнениях... Если собрать вместе все ее легенды о себе, получится нечто вроде авантюрного романа с бесшабашной и веселой, но довольно-таки поверхностной героиней. А вряд ли она поверхностная. Она чувствует людей, способна на сострадание и, кроме того, неплохой художник. Все это предполагает солидный личный опыт, а о нем Варвара помалкивает.

– Почему ты решил, что она исповедуется мне?

– Она приезжает к тебе, когда у нее серьезные неприятности, которыми она не хочет делиться с друзьями. Она искала у тебя утешения в ссоре с ними и в несчастной любви...

– Но не у меня, а у питерского гранита, - поправила Сандра.

– То есть она ничего не рассказывала?
– не поверил Дон.

– Почему же ничего! Думаю, о том давнем недоразумении она и тебе охотно расскажет, если попросишь. А что касается несчастной любви... Да, полагаю, я была единственной, кому она все рассказала. Но не в поисках утешения, да и рассказом это назвать трудно. Варвара приехала, дрожа от ярости, и объектом ее ярости был не кто иной, как она сама. Своего избранника она не удостоила ни словом, зато себя поливала грязью от души. Я девушка приличная и не рискну повторить прозвучавшие тогда эпитеты, но суть обличительной речи сводилась к тому, что из всех презренных слюнявых дур, теряющих жалкие остатки разума при виде смазливого самца, она, Варвара, - самая презренная и слюнявая.

Оба вздрогнули от телефонного звонка, коршунами бросились на аппарат, но столкнулись лбами и дружно охнули.

– "Я девушка степенная, неторопливая!" - потирая место будущей шишки, процитировал Селезнев.
– Алло!
– сказал он в трубку.

– Это ты, командир?
– спросил с другого конца провода ветеран-"афганец". Опрос населения мы закончили. Только что мне позвонил последний из парней, что ездили по местам работы отсутствующих, а с квартирами закруглились уже час назад. Кажется, никто, кроме известной тебе бабки, этих рож больше не видел. Правда, в одиннадцати квартирах нам не открыли. По словам соседей, хозяева трех из них уехали за границу - кто на полгода, кто на год, а кто и на три.

Еще четыре семейства болтаются где-то на просторах родины в отпусках или длительных командировках. Хозяева четырех оставшихся квартир живут у родственников в Питере. Обычно свои квартиры они сдают, но сейчас, видно, не нашлось жильцов. Тебе продиктовать номера?

– Обязательно, - сказал Селезнев и поискал взглядом ручку. Сандра быстро сунула ему под руку карандаш и лист бумаги.
– Записываю.

– Шестой дом - шестнадцатая и девяносто пятая, восьмой - сто тридцать первая, двенадцатый - пятьдесят шестая и девяностая. Теперь с нечетной стороны... Третий дом - пятая, семьдесят первая и девяносто девятая, седьмой тридцать четвертая, девятый - сто одиннадцатая и одиннадцатый - опять тридцать четвертая.

– Виктор, передай от меня спасибо ребятам. Я перед вами в неоплатном долгу, - сказал Селезнев.

– Брось, - отмахнулся афганец.
– На том свете угольками сочтемся. Ты главное девчонку свою найди. Кстати, может, у тебя есть другие поручения?

– Пока нет. Но если будут, я непременно с вами свяжусь.

– Договорились. Ну, удачи тебе и привет Сашке!

Селезнев положил трубку и пересказал Сандре содержание разговора.

– М-да, - проговорил он.
– Похоже, наше мероприятие успехом не увенчалось. Остается одна надежда - машина с твоего снимка. Господи, сделай так, чтобы этот "жигуль" вывел нас на след!

Они с Сандрой вздохнули, долгое время не решались нарушить молчание, но через несколько минут Дон не выдержал гнета мрачных мыслей и снова заговорил:

– Так, значит, Варвара и с тобой не откровенничает? Может быть, мне просто померещилось... ну, ее потайная комната, а, Сандра?

– Не думаю. Я убеждена, что потайная комната существует. Мне, кстати, понадобилось куда больше времени, чтобы заподозрить некий изъян в пресловутой Варькиной открытости. Я знала ее уже три или четыре года, когда вдруг обратила внимание, что некоторых тем Варвара упорно избегает. Не поддерживает разговор, и все! Конечно, по ее обмолвкам, по нечаянным фразам Лидии... Ты знаком с Лидией?

– С вечно юной тетушкой?
– Селезнев ухмыльнулся.
– Да, имею честь.

– Так вот, их случайные обмолвки навели меня на определенные мысли. Но когда я поделилась ими с Варварой, она рассмеялась и заявила, что любовь к сентиментальным романам не доведет меня до добра. С тех пор я предпочитаю держать свои домыслы при себе. Нет-нет!
– воскликнула Сандра, предупреждая просьбу Селезнева.
– Не проси, Дон. Ты проницательнее меня и не читаешь дамских романов, так что можешь сколько угодно строить собственные догадки.

– Тогда расскажи хотя бы о том недоразумении, из-за которого она поссорилась с друзьями. Ты говорила, что Варвара не делает тайны из этого эпизода.

– Ладно, слушай, - легко согласилась Сандра.
– Варька тогда училась, кажется, на втором курсе. Если верить ее словам, мехмат МГУ представляет собой рассадник гениев и психов, причем кто из них кто - сам черт не разберет. Нормальные студенты там тоже изредка попадаются, но только среди девушек так, во всяком случае, утверждает Варвара. Когда я спросила: "А как же Марк, Генрих, Прошка, Леша?" - она посмотрела на меня большими глазами и воскликнула с неподражаемым изумлением в голосе: "Уж не хочешь ли ты сказать, что считаешь их нормальными? Да, выходит, психи попадаются не только на мехмате!"