В пираты по объявлению, или Это маркетинг, детка!
Шрифт:
– Свои версии есть? – интересуюсь деловым тоном.
– Э… нет, - растерялся Макс.
– Так где твоя шоколадка? – возвращаюсь к началу разговора.
– Двадцатка, вроде бы? – не поняв сути, небрежно бросил Макс.
– Шоколадка, Максимушка, шо-ко-ла-дка. – говорю по-складам.
– Да где я тебе её возьму? – попытался он от меня отмахнуться.
– То есть ты поспорил на вещь, которой не владеешь? – вношу я полную ясность. – Буханка, как это называется?
– Мошенничество, - строгим голосом отозвалась искин, - программист Максим, вплоть до решения Кэпа по вашему делу вы объявляетесь ограниченно дееспособным. Ваш счёт заблокирован, вы лишены права принимать любые самостоятельные решения, даже чтоб сходить в туалет,
– Что ты хочешь взамен? – прохрипел бедняга, будто ошейник уже сдавил его горло.
– Ты прямо сейчас пойдёшь к девушкам и расскажешь, как с японцами подсматривал за ними всю дорогу, - говорю ему, дружески улыбаясь. – И нехрен так бледнеть, чурек французский! Тебя ж никто, падлу, за язык не тянул?
Он обречённо помотал поникшей головой.
– Ну, так пошёл вон, извращенец, - ласково беру его за плечо и направляю на выход. Когда за ним закрылась дверь, я ещё постоял, ладонями массируя лицо. Блин, и не пили же нефига, а корпоротивчик, кажись, снова получился! Что-то я хотел спросить… а! – Буханочка, почему ж ты им не объяснила, откуда взялась дырка в стене?
– Всё равно не поверят, - в её голосе отчётливо звучала ирония.
– А серьёзно? – мне ни капельки не смешно.
– Поздравляю, кадет-пилот Семён, со вторым личным проектом высочайшего приоритета. Снять приоритет может только Кэп по запросу члена экипажа с уровнем ответственности не ниже…
– Понял, - нетерпеливо перебиваю её, - ты мне про проект растолкуй. Чего это и, главное, когда я умудрился придумать?
– Гм. Но ты же сам заявил о способности вашей расы получать положительные эмоции вследствие недостатка информации. – Монотонно стала докладывать Буханка.
– В тестовом режиме проект дал нетривиальные результаты – эмоциональный фон значительно превысил средние значения.
– А смысл? – натурально пожал я плечами.
– Ты ещё не представляешь, что это за ужас такой – межзвёздная скука. – Печально проговорил искусственный космический разум.
***
Вой.
Док не пришёл на ужин, ясно, что не в настроении для серьёзных разговоров, и разговор о Сёме придётся отложить. Я поддерживал непринужденную беседу с Даком и Ланой и потихоньку поглядывал на Кэш, пребывающую в демонстративном печально-одиноком, но скромном образе. В переводе с её логики это означало «мне плохо из-за тебя, гад, и без тебя, сволочь, но я гордая – вот только попробуй подойти! Только попробуй! Ну, что тебе стоит?» Хм, я тоже гордый, гад и сволочь, спокойно болтал с ребятами, «ничего не замечая» - ну, не в столовке ж мне начинать валяться в ногах и распевать серенады? Тут и без меня клоунов в достатке, главный, конечно, Сеня, подозрительно притих в уголке. Всё говорило за то, что маэстро не угомонился, угомону на него, вообще, не предвидится, он всего лишь взял паузу между номерами. И точно – ему удалось превзойти самые смелые ожидания. Целоваться с валькириями, сразу с тремя, в столовке у всех на виду и остаться в живых – такое не то, что ожидать, представить себе было затруднительно. Финальным аккордом выступления стало дефиле в обнимку с девчонками под отчётливо воображаемый мною цирковой марш.
После такого шоу даже новая, долгожданная серия «Наследника императора по жребию» показалась пресноватой. Когда народ погрузился в картину, заметил, как Кэш тихонько встала и вышла из кают-компании. Спасибо Сёме, увёл девчонок к себе, значит, есть возможность оговорить с ней в общаге. Недолго думая, вышел за ней следом, ведь сама она ко мне точно никогда не придёт. Подошёл к дверям в девичью, стою, думаю, что делать. Обращаться к Буханке не хочется, объяснять же придётся причину визита по всей форме. А что я ей скажу? Что поговорить надо с милой? Так она её просто вызовет, а мне нужно видеть Кэш.
– Желаете
– Сгинь! – огрызнулся я, но тут же одумался, - Буханочка, открой дверь, пожалуйста!
– Пожалуйста, - равнодушно отозвалась она, дверь открылась, - оператор Кэш запросила для вас временный допуск в данное жилое помещение.
«Благоприятный признак», - подумал я, боясь сглазить. Кажется, шведки правы в своих суевериях. Что мы делимся удачей и неудачами с теми, кто нам не безразличен. Не то, что Сёма мне прям очень близок, но чуток его шизанутого везения мне всё-таки перепало. Я это затем говорю, чтобы не вдаваться в подробности нашего объяснения. Ну, кому интересно знать, кто как посмотрел, или отвёл взгляд, а потом покраснел-побледнел, вздохнул или пёрнул вообще? Да и в целом правы шведки. В самый разгар, когда я ломал голову над тем, как тащить Кэш в каюту – голую на руках после или за руку прям сейчас, в помещение ворвались эти фурии и скандальным тоном, вслух, по-шведски, велели нам выметаться. Так я понял из бегущей строки перевода, а файл «эпитеты, метафоры и ссылки на скандинавскую мифологию» удалил, не открывая. Со стыда мы с Кэш быстро, поскольку были не совсем одеты, прошмыгнули по коридору к себе в каюту. «Дома» одеваться смысла уже не было никакого, близился отбой, и мы без ненужных проволочек продолжили с того места, на котором нас столь бестактно прервали. Не заметили, как врубили гипноизлучатели.
Проснулся сам, раньше подруги. Тихонько сполз с койки, пошёл в душ. Пока мылся, рассеянно думал, что вот же как нам повезло с Сёмой – рутинный переход в гипере скучным никак не назовёшь. Что ж будет, когда начнётся настоящая работа? Впрочем, на работе мы и без Сёмы ни разу не скучали, так что вряд ли что-нибудь изменится. А ему ещё учиться и учиться… гм, как ни странно это звучало бы для землян. Это ж на отсталой Земле, чтоб попасть в космос, сначала нужно долго учиться, в просвещённом Содружестве всё гораздо проще, хех. Вот и не будем усложнять – я не стал будить Кэш, предоставив это удовольствие Буханке, пошёл завтракать один.
Как ни рано проснулся, в столовке я оказался не первым. Макс уже торопливо поглощал утреннюю дозу питательных веществ среднегалактического вкуса, низко склонившись над тарелкой. Это бы и ладно, подумаешь – голодный космический волк. На парне не было хаира! То есть волосы присутствовали, были даже вымыты, на цвет оказались просто тёмными, по форме прямыми, расчёсанными без пробора так, что длинная чёлка закрывала лицо. Подхожу к нему - не реагирует, то есть не здоровается, а так бы, наверное, готов был нос утопить в тарелке. Постоял я молча, подождал, да и говорю задушевно, - здравствуй, Максим, приятного аппетита!
А он в ответ. – Угу. И тебе.
Думаю, какой-то он напряжённый с утра, ловлю двумя пальцами его подбородок и плавно, но твёрдо, разворачиваю к себе анфас. Бедняга со стыда аж зажмурился, хотя при столь заплывших глазках мог и не трудиться – без имплантов точно бы нихрена не видел. Ну, синяки можно отнести на Сёмин счёт, чисто теоретически, конечно, – не верится, что он смог обидеть пацана. И царапины явно указывали на женское авторство. Однако валькирии ему скорей голову бы просто оторвали, натурально, а других подозреваемых нет. Я даже растерялся от непривычного ощущения – мне на корабле что-то непонятно! – Буханка, чего молчим?
– Хочу и молчу! – огорошила меня искин.
– Перегрелась мать твоя плата?
– Олег Васильев, - перешла Буханка на официальный тон, - передача вам личной информации программиста Макса в данный момент не обусловлена служебной необходимостью или угрозой вашему здоровью. Вы можете обжаловать в установленном уставом компании порядке моё решение у его непосредственной начальницы старшего техника Фары или у Кэпа.
Она замолчала на полсекунды и добила совершенно Сёмиными интонациями. – А сейчас хоть об переборку убейся, мне пох.