В плену его страсти
Шрифт:
Тот замолкает и как-то хитро смотрит на друга.
– Ты что, запрещаешь девчонке садиться с тобой за один стол? Вот уж не ожидал от тебя такого снобизма.
– Или ты молча будешь есть, или домой отправишься прямо сейчас.
На меня Тагаев вообще не смотрит. И это даже хорошо. Домываю посуду и уже собираюсь уходить, как слышу:
– А как же баня? Что, даже не попаришь друга?
Кошусь через плечо на мужчин. Все-таки Богдан какой-то бесстрашный. Зачем дразнит Камиля? Видит же, что тот не в настроении,
– Попарю. Отчего же нет.
И такая у него ухмылка, что я бы точно испугалась на месте Заславского. А этому ничего - только кивает довольно.
– Там не убрано, - вспоминаю, что не добралась до пристройки.
– Но я быстро!
И сбегаю. Повод-то отличный! Правда, убирать в бане особо-то и нечего - все довольно прилично, ничего не навалено. Только пыль протереть, да полотенца с простынями свежие принести.
Вскоре приходит Камиль, чтобы затопить печь. Мы не разговариваем, но его красноречивый взгляд дает понять, что лучше на глаза не попадаться. Понятно, барин снова не в настроении.
Да ну и ладно.
Вообще все складывается неплохо - мужчины уходят париться, а я остаюсь, предоставленная сама себе. Тоже хорошо. Ставлю тесто для пирога, который планировала сделать еще вчера, но это из-за визита гостя пришлось отложить. Завариваю чай и, чуть подумав, несу в пристройку. Время обеда давно уже. Голодные же наверняка.
О том, насколько идиотская мысль меня посетила, я понимаю сразу, как только закрываю за собой дверь. Потому что практически одновременно с этим открывается дверь парилки, и в предбанник выходит Камиль.
Весь мокрый, распаренный и… голый.
15 Камиль
– Ты зря приехал, Богдан, - говорю, когда мы оба уже как следует пропотели и теперь просто кайфуем от жара парилки.
– А если нет?
Упрямый. Не сдаётся.
– Я знаю, чего ты добиваешься и зачем провоцируешь меня, знаю, зачем цепляешь девчонку.
– А ты и рад защитить бедняжку, - парирует он.
– Она работает на меня. И готовит вкусно.
– Только готовит?
Вот ведь прицепился! Будто чувствует, что девчонка эта будит во мне ненужное прошлое. Эти глаза ее, черты лица… так напоминают о том, что прошло. Хорошо хоть волосы темные, иначе заподозрил бы, что Вася играет кому-то на руку.
И снова вопрос - почему не узнать все про неё? Почему торможу с этим? Даже нет особого желания выставлять за дверь ее - так, припугиваю иногда. Но больше нет того раздражения, что она нарушила мое уединение. Будто теперь это норма, что она в моем доме.
– Ладно, я это уже понял, - примирительно говорит Богдан.
– Но как долго ты выдержишь здесь?
– Я не собираюсь возвращаться.
Заславский смотрит в упор, молчит. Я даже примерно представляю,
– Не боишься, что тебя и здесь достанут?
– Пусть попробуют, - скалюсь в ответ.
– Ты не всесилен, Камиль. Бывают моменты, когда играть в одиночку не вариант. Сейчас как раз такой. Ты знаешь, где твое место.
– Я там, где должен быть, - пресекаю его попытки надавить мне на совесть.
Это бесполезно. Отец очень постарался выбить из нас все ненужное. И если с братом его результаты были весьма сомнительны, то со мной он все сделал с хирургической точностью. Так что все слова Богдана не находят отклика.
– За тобой стоят люди, которые ждут решения. Ты встал у руля, пообещав им мир и спокойную жизнь.
– Среди них нет безгрешных. И я не в ответе за их ожидания. Они ждут, что кто-то решит проблемы за них. Это буду не я.
– Но ты взял на себя…
– Хватит! Ты знаешь, я уважаю тебя, Богдан. Ты нормальный мужик, и с тобой не стремно ввязаться в драку, чтобы ты прикрывал, но на этом все. Тему закрываем. Возвращаться я не стану. Феликс вам в помощь. Каганович тоже знает, как и чем рулить.
Судя по всему, мой ответ совсем не по душе Заславскому. Но ему придётся смириться. Как смирился я с тем, что не уберёг единственную по-настоящему ценную жизнь.
– Багров пропал, - напоминает он.
– Как пропал, так и найдётся. Наверняка плетёт свою очередную паутину.
По взгляду Богдана вижу, что он не согласен, но разговор окончен. Решение принято.
Встаю и выхожу не только банально передохнуть от жары, но и чтобы Заславский унял своё упрямство.
Первое, что вижу - огромные глаза девчонки. И они, кажется, становятся еще больше, когда ее взгляд скользит по мне вниз.
Черт…
Алика тут же зажмуривается, поднос в ее руках опасно наклоняется, и я действую на инстинктах. Резко оказываюсь рядом и придерживаю тот прямо поверх ее пальцев.
– Вы голый!
– обвиняющее пищит она.
Позади хлопает дверь, и я уже понимаю, что там. Точнее, кто.
– О, а вот и еда, - довольно заявляет Богдан. Воронова поворачивается к нему и, открыв глаза, едва не визжит.
– Вернись назад!
– рявкаю на этого улыбающегося идиота - его-то, похоже, забавляет все это. Алика стоит красная, глаза закрыты, дышит рвано.
– Какого хрена носишься по холоду?
– рыкаю на неё, отпускаю и хватаю первую попавшуюся простыню, чтобы прикрыться. Так-то по херу - мне стесняться нечего. Но ведь потом откачивать ее придётся. А мне оно надо?
– Я в-вам чай принесла, - лопочет она.
– Думала, пить захотите…
– Ставь на стол, и чтоб я больше тебя здесь не видел.
Девчонка вздрагивает, взгляд опускает в пол и кое-как ставит поднос, куда указал.
– Простите, - бормочет и пулей вылетает из предбанника.