В плену грез
Шрифт:
— Пойду пройдусь, — сказал он поднимаясь. — Меня не будет примерно с час. Можешь приготовить себе что-нибудь на обед.
— А когда ты будешь обедать?
— Возьму с собой пару яблок.
— Можно мне пойти с тобой? — попросилась она.
Он поколебался немного и затем согласился:
— Почему бы и нет.
Снаружи их встретил сильный, порывистый ветер, и не успел Адам открыть дверь, как порывом ветра растрепало волосы Либби, и одна прядь закрыла ей почти все лицо.
—
— Вполне, — ответила она.
Но эта прогулка ничем не напоминала предыдущие, когда она бродила с Адамом по холмам в давние-давние времена. Она даже не могла притвориться, что это хоть как-то напоминает те прогулки. Для нее находиться с ним было так же радостно и волнительно, как и прежде, но по всему было видно, что ему было совершенно безразлично, что она находится рядом. Они брели сквозь мокрые заросли вереска и говорили о книге, и он был удивлен, как много она узнала об этом, покуда она не призналась:
— В пятницу я взяла с собой все твои заметки.
— И они как-то тебе помогли понять смысл?
— Некоторые из них, но не все.
— Надо признать, что у меня такое же мнение, — улыбнулся Адам.
Ветер дул со всех сторон, его порывы пронизывали даже тогда, когда они были под защитой деревьев, и яростно набрасывались на них на открытых местах. На горизонте показался человек, который шел навстречу ветру, покачиваясь под его мощным напором. Это напомнило ей Никки с его серебряной трубой, и она спросила:
— Ты был в джаз-клубе после того?
— Нет, в последнее время не был.
— Встречался с Никки?
— Да.
Рассказал ли ему Никки о том, что она просила дать его адрес? Что она была в джаз-клубе и у него дома, прося его, если Адам напишет, дать ей знать «с тем, чтобы она могла попрощаться с ним»? Она бы написала Адаму, сохраняя связь между ними, чтобы в конечном счете, как сказал дядя Грэй, уйти к нему.
Она спросила:
— Почему ты не оставил адреса?
— У меня его не было.
— Почему?..
— Не начинай все сначала, Либби, — прервал он ее. — Это единственное условие, которое я выдвигаю для этой работы. Меня это не беспокоит, но я не располагаю ни временем, ни желанием ворошить прошлое.
— Я только…
— Это понятно?
Между ними пронесся порыв ветра, это был не только ветер — высоченная стена равнодушия разделила их. И снова она почти сожалела, что это не было ненавистью. По крайней мере, ненависть — это нечто живое. Единственным его чувством к ней была доброта, и что она могла воздвигнуть на этом? Но у нее не было выбора, поэтому она сказала:
— Договорились.
— Нам лучше возвратиться.
Она кивнула, и они повернули назад, а ветер по-прежнему резвился
Они проработали еще пару часов, после чего Адам сказал, что на сегодня хватит. Ветер со страшной силой бил в окна и в дверь, и Либби спросила:
— Дженни придет сегодня?
Он проглядывал страницу, которую она только что отпечатала.
— Да, но я собираюсь пойти встретить ее. Похоже, будет буря. Тебе лучше тоже собираться.
— Я бы хотела закончить, осталось совсем немного.
— Сделаешь это завтра.
По-видимому, он собирался вернуться с Дженни и не хотел, чтобы Либби оставалась здесь. Было видно, что он настроен решительно, поэтому она выдернула страницу из машинки и положила ее в папку.
— Я возьму это с собой, — предложила она.
— Оставь это. Ты сделала достаточно на сегодня.
— Это мне ничего не стоит.
— А мне стоит. Развлекись сегодня вечером с друзьями. — Это звучало как предупреждение: «Не строй свою жизнь в надежде на меня. Мне нужны только твои рабочие часы, а не твои мечтания». И она отложила все бумаги в сторону, надела пальто и повязала шарф вокруг шеи.
— Хорошо. Я готова.
Они встретили Дженни на Хай-стрит, и она подошла к ним, придерживая руками полы пальто, чтобы они не разлетались.
— Привет, дорогой, я надеялась, что ты выйдешь пораньше. Ненавижу такую погоду. Представляю, каково там, на холмах.
Либби бросило в жар, у нее перехватило дыхание, словно она лишилась дара речи, и Дженни улыбнулась:
— Если судить по Либби, то там настоящий ураган. Между прочим, Либби, Адам не говорил тебе, что собирается одолжить тебя мне?
— Что?
— Не говорил. Я знала, что не скажет. — Она взяла Адама под руку и с веселой укоризной покачала головой. — Вечеринка по случаю моего дня рождения — мне исполняется двадцать один год. Будет ужасно много работы. Нужно составить списки, разослать приглашения. Адам сказал, что ты могла бы мне помочь.
— Конечно. Всем, чем могу.
— О, во многом и очень многом, — засмеялась Дженни. — Остался всего месяц, так что Адам сказал, что я могу рассчитывать на тебя по утрам.
Она была не против помочь Дженни, хотя с большим удовольствием проводила бы весь день в Сторожке лесника.
— Начиная с завтрашнего дня, — уточнила Дженни.
Этот праздничный вечер обещал быть самым примечательным событием Вутон-Хэя за последние годы. Родители Дженни были очень зажиточными людьми, дом у них был достаточно просторный, и никто не сомневался в том, что ее день рождения будет отпразднован на славу. Более того, было похоже, что об этом званом вечере будут говорить много месяцев спустя.