В плену грез
Шрифт:
— В чем дело? — вновь спросил он.
— Извини, — улыбнулась она, — я очень устала. Сегодня днем прошли с Каффой несколько миль, и сейчас у меня сами собой закрываются глаза.
— Мне не следовало бы тащить тебя сюда.
— Но мне самой хотелось пойти.
— Хорошо, сразу же после ужина поедем домой.
Как он был похож на дядю Грэя! Такая же трогательная забота о ней. Иногда она чувствовала, что они обращаются с ней, как с ребенком, балуя, лаская ее. Несомненно, это было
Ян отвез ее домой. Дядя Грэй еще не спал, работая с документами в кабинете. И Либби требовательно спросила:
— Ты не знаешь, сколько времени? Надеюсь, ты не собираешься провести здесь всю ночь?
Дядя Грэй медленно распрямился, словно у него затекла спина.
— Нет. Думаю, на сегодня хватит. — Он улыбнулся Яну: — Не составишь компанию — по стаканчику на сон грядущий?
— Спасибо, не откажусь.
Либби принесла из кухни кофейник и налила всем по чашке кофе.
— Либби устала, — с нежностью в голосе произнес Ян. Протянул руку и погладил ее по волосам.
Она сидела притихшая, спокойно принимая ласку и стараясь не вспоминать, в какое смятение повергло ее случайное прикосновение руки Адама Роско несколько часов назад.
— Думаю, тебе пора идти спать, — сказал дядя Грэй.
— Неплохая мысль, — согласилась она. Допила кофе, встала и поцеловала в щеку сначала Яна, а затем дядю. — Если вы не возражаете, я вас покину. Спасибо за приятный вечер, Ян.
— Спасибо тебе, Либби. — Оба мужчины смотрели ей вслед, пока она не прикрыла за собой дверь.
Грэм Мэйсон, стукнув пальцем по бутылке с бренди, предложил:
— Может, еще по одной?
— Благодарю, не стоит.
— Да, конечно, ты же за рулем. Ну как спектакль, понравился?
— Первый класс. Думаю, Либби тоже получила удовольствие, хотя сегодня она весь вечер сама не своя. Она сказала, что очень устала, что ходила с Каффой на торфяники. — Ян, казалось, был этим озабочен.
— Упоминала ли она о человеке, которого встретила сегодня днем? — спросил Грэм Мэйсон.
— Что?
Значит, нет. Это было ясно по реакции Яна: живой интерес в голосе и на лице.
— Сегодня днем, — продолжал Мэйсон, — она познакомилась с молодым человеком, который поселился недавно в коттедже на холмах. Он, кстати, обещал прийти сюда завтра помочь Эйбу в саду. — Здесь было нечто гораздо большее. Ян был уверен в этом, но не произнес ни слова. Мэйсон уточнил: — Они провели вместе почти полдня, и, видимо, он произвел на Либби впечатление.
И Либби даже словом не обмолвилась об этом. Это был тревожный сигнал. Ян произнес с беспокойством:
— Она постоянно завязывает знакомства со странными субъектами. Стоит ей сесть в автобус, и не проедет он и полпути,
— Это точно. Однако мне показалось, что здесь не тот случай.
— Вы всерьез полагаете… — Ян попытался рассмеяться, но со стороны старшего собеседника не последовало ответной улыбки.
— Не знаю. Я этого парня еще не видел. Но мне не доставило большого удовольствия слышать, как Либби говорит о нем. Она умная девушка, у нее достаточно здравого смысла. Тем не менее… — Он пожал плечами, не закончив своей мысли. Он хотел сказать: «Тем не менее она может оказаться в глупейшем положении. С девушками это случается. Да и с парнями тоже».
Ян понял предупреждение и был благодарен за это, хотя и считал, что в данном случае из мухи делают слона. Либби добрая и отзывчивая. Она знакомится с людьми, общается с ними, пытается им помочь. Вот и все. Это может произойти с кем угодно и где угодно. Но следует признать, что она не обмолвилась об этом ни словом.
Он допил свой бренди и сидел некоторое время уставившись в пустой стакан. Но в одном он был совершенно уверен — он никому не позволит отнять у него Либби. Порой достаточно одного такого события, чтобы понять, как много значит для тебя девушка, осознать, что ты ее действительно любишь…
Либби проснулась, как обычно, около восьми часов и несколько секунд лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь лучами утреннего солнца, ласкавшими ее лицо.
Внизу, на кухне, с трудом передвигаясь, шаркала ногами Эми. Она страдала от ревматизма, и утреннее время, вплоть до завтрака, было для нее самым мучительным. Она бродила как неприкаянная, убежденная в том, что ни на что не годится.
Либби принялась готовить завтрак для дяди — традиционные чашку кофе и тост с маслом и мармеладом. Дядя предпочитал быть на заводе не позднее половины девятого. Когда она вошла в комнату для завтраков, он уже сидел там, шелестя страницами газет.
— Доброе утро, — поздоровалась она, составляя на стол содержимое подноса. — Как спалось?
— Спал как убитый. А тебе?
— М-м-м… тоже. — Правда, долгое время она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к завыванию ветра.
Племянница налила ему чашку кофе и намазала тост сливочным маслом. Никто из них не произнес и пары слов до той поры, пока дядя Грэй не встал из-за стола и не поцеловал Либби в щеку.
— До вечера, моя крошка.
— До вечера. Не переутомляйся, пожалуйста!
— Постараюсь, — улыбнулся он. — А если твой протеже все же объявится, не забудь, что я тебе сказал, хорошо?
— Чтобы не заводить с ним дружбу? Я помню, но мне хочется, чтобы ты познакомился с ним.