В плену королевских пристрастий
Шрифт:
— Алина, — король взял герцогиню за руку, — я клянусь тебе, я ничего не жду от этого. Что я могу от этого ждать? О чем ты? Ты же чувствуешь ложь… Я разве лгу тебе?
— Действительно не лжете, — герцогиня удивленно повела плечом, — тогда я не понимаю ничего… неужели он играет без Вас?
— Во что, моя радость? Во что он играет?
— Вы не поверите… пока это лишь домыслы, как вы их называете, и пока он не сделает очередной шаг, домыслами и останутся. Но это хорошо, что Вы не участвуете в его игре, — герцогиня улыбнулась.
— Алина, ты говоришь загадками.
— Я не могу ничего
— Я уже пообещал. Только не понимаю к чему такие оговорки? Герцог без твоего разрешения ничего не сделает с ним.
— Вы не знаете герцога. Он очень умен, Артур… Ваше счастье, что он предан Вам и использует свой ум Вам не во вред.
— Алина, я всегда поражаюсь… Ты никогда не лукавишь, даже если информация явно не в твою пользу. Ну что тебе стоило сейчас лишь намекнуть, что герцог может играть и против меня… или хотя бы смолчать.
— Это действительно не в моих правилах. К тому же герцог, предан Вам настолько, что даже говорить что-то иное… — она не договорила, усмешка, тронувшая ее губы, вдруг резко исчезла, а лицо посерьезнело, рукой она схватилась за столик, рядом с которым стояла, взгляд ее при этом устремился куда-то вдаль.
Король сразу весь напрягся и тоже молча замер. В молчании прошло минут десять, потом герцогиня повела плечом и встряхнула головой, словно отгоняя что-то, и в упор посмотрела на короля.
— Было бы хорошо, мой государь, — медленно растягивая слова, тихо проговорила она, — если бы Вы сегодня же послали герцога с его сотней на юг, в замок Веренгер, наделив его полномочиями Вашего законного представителя там. И еще лучше было бы, если послезавтра, после пяти по полудню, но только не раньше, он бы был там и осмотрел с особым старанием правое крыло замка, скрытный переход во вторую башню и секретные комнаты там. Мне кажется, полученная им при этом информация должна заинтересовать Вас.
— Почему с его сотней, а не с моей? Что ты видела?
— Потому что, если герцог не сумеет там ничего найти, Вы всегда сможете сказать, что посылали его лишь проверить правильность уплаты налогов и выкупить для Вас пару-тройку симпатичных служанок, если таковые найдутся в южных вотчинах Ваших вассалов, а он немного превысил полномочия и не более того.
— Что ты хочешь, чтоб он там нашел?
— Артур, пусть он поедет. Не спрашивайте меня больше ни о чем. Я думаю, Вы все узнаете уже дня через три-четыре.
— Алина, я надеюсь, это не способ избежать общения с гостями и со мной… — король усмехнулся, — потому что я не уеду… я подожду возвращения герцога здесь.
— А вот это ни к чему. Весь двор только и ждет повод, чтобы объявить меня Вашей фавориткой. Зачем его давать?
— Ты же говорила, что тебя не трогают дворцовые пересуды и сплетни.
— Да, они не трогают меня, но они трогают королеву. Артур, я прошу Вас, не надо так ее нервировать.
— Про королеву забудь. С ней я разберусь сам.
— Излишне это… — герцогиня покачала головой, — не того следует опасаться.
— А чего? Ты же ничего не говоришь, — король раздраженно прошелся из угла в угол.
— Это чувства, Артур, их невозможно рассказать. Все что я могла сказать, я Вам уже сказала.
— Ты не сказала ничего конкретного.
— А я и не знаю ничего конкретного.
— Тогда все будет так, как я сказал. Жду тебя в пиршественной зале. А пока я переговорю с герцогом о его предстоящей поездке и еще сообщу ему, что ты его простила.
— Да, Ваше Величество, — склонила перед ним голову герцогиня.
Король удовлетворенно кивнул и вышел.
— Вставай, — герцогиня обернулась к Виктору, — и позови Сьюзен, чтобы она помогла мне переодеться.
Сьюзен уже заканчивала зашнуровывать корсет платья герцогини, когда в апартаменты вошел герцог. Сьюзен поспешно завязав последний узел, выскользнула за дверь, а герцог обернулся к стоявшему в глубине комнаты Виктору.
— Неужели тебе так антипатична моя супруга, мальчик, что ты за столь долгий срок так и не научился помогать ей так, чтобы это начало нравиться ей? — язвительно осведомился он.
— Моя госпожа прекрасна, господин, — Виктор поспешно опустился на колени, низко склонив голову, — и я очень стараюсь угодить ей…
— Плохо стараешься, — жестко прервал его герцог.
— Оставьте его, милорд. Я сама с ним разберусь. Мне нравится, как он помогает мне, — вмешалась герцогиня.
— Я поражаюсь Вам, дорогая, Вы вместо того, чтобы заставить своего пажа доставлять Вам лишь удовольствие или избавиться от него, жалуетесь королю. Со временем мальчик разочаровывает меня все больше и больше: я не вижу в нем ни восхищения, ни восторженно трепета перед Вами, ни желания угождать Вам во всем и радовать Вас… Получилось, что я взвалил на Вас дополнительную обузу. Вы терпите его рядом лишь из жалости, в память о своем первом супруге, а он это не ценит и не пытается исправить. Я начинаю раскаиваться, что решил подарить его Вам, да еще сказал кто он.
— Неужели Вы считаете, что мне не хватает восторженного обожания со стороны моего пажа? Вы не позабыли, о ком говорите, милорд? Его дело выполнять мои приказы, а не радовать чем-то меня! — в голосе герцогини зазвучала сталь.
Виктор почти никогда не слышал таких интонаций в ее голосе. Он привык, что к нему она всегда относилась доброжелательно. Хотя принимала его помощь сдержанно и даже чуть отстраненно, да и обращалась к нему всегда обезличенно и почти никогда не называла по имени, явственно обозначая между ними ту достаточно большую дистанцию, которую Виктор даже не помышлял сократить, всячески подчеркивая свое почтительное отношение к ней. Но, тем не менее, она старалась даже намеком никогда не обозначать его истинное положение при ней, несомненно, щадя его самолюбие. Поэтому прозвучавшая фраза удивила его.