В плену любви
Шрифт:
Поморщившись от ее саркастического тона, Дрейк признал, что в очередной раз недооценил характер своей жены.
Раньше Эверил, обиженная его грубостью, сворачивалась в клубочек и тихо плакала, пока спасительный сон не принимал ее в свои объятия. Теперь же она встретила его лицом к лицу, вызывающе подбоченившись, готовая к схватке, как бывалый воин. Не желая ввязываться в ссору, Дрейк осторожно обошел вокруг нее. Он плохо представлял себе, как обращаться с чувствительной и неуверенной в себе девушкой, которой привык считать Эверил, и тем
– Есть много, чего ты либо не знаешь, либо не понимаешь, – туманно произнес он, отлично зная, что остался всего лишь один факт, неизвестный Эверил, и который она, по всей вероятности, сочтет ужасным.
– А как я могу понять, – парировала она, – если ты ничего не рассказываешь? То немногое, что ты соизволил сообщить, не имеет смысла. Требованиями и уговорами ты выудил у меня все мои сокровенные мысли, а сам предпочитаешь таиться.
– Эверил, я всего лишь оберегаю тебя от жестокой действительности.
– Ты лицемерный эгоист, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Ты держишь меня в неведении, отделываясь отговорками, которые плохо стыкуются друг с другом, только потому, что больше всего на свете боишься выдать свои секреты.
Дрейк медленно повернулся к ней лицом, чувствуя, как стынет в жилах кровь. Как она могла догадаться?
– Уже поздно, Эверил, я устал. Тебе тоже нужно отдохнуть…
– Я буду отдыхать, когда сочту нужным, – заявила она. – В данный момент я хочу услышать твои объяснения.
– Мне нечего тебе сказать.
– Неужели ты способен только лгать и увиливать от ответов?
В ее обжигающем взгляде сверкала яростная решимость. Дрейка снова охватил стыд: Эверил должна знать правду. Пожалуй, после всех испытаний, выпавших на ее долю, она заслуживает того, чтобы знать больше. При условии, конечно, что его самая позорная тайна останется нераскрытой.
– Проклятие! – взорвалась Эверил, прежде чем он успел подавить чувство вины. – Я не сомневаюсь, что тебя обвинили в убийстве, которого ты не совершал. Но я хочу знать, почему именно тебя? Почему не другого члена клана?
Дрейк ответил, тщательно выбирая слова:
– Мердок ненавидит меня.
Эверил сморщила лоб в недоверчивой гримасе.
– С чего бы? Ведь это он совратил твою мать, а не наоборот?
– Для него это был еще один способ бросить вызов Лохлану и продемонстрировать свою ненависть ко мне. Но вражда началась гораздо раньше, в детстве.
Судя по подозрительно сузившимся глазам Эверил, это объяснение показалось ей неубедительным.
– Ты по-прежнему говоришь загадками. Я так и не поняла, почему он ненавидит тебя, и как это один ребенок может возненавидеть другого на всю жизнь?
Дрейк небрежно пожал плечами:
– Только Мердок может удовлетворить твое любопытство. Я не знаю, что творится у него в голове.
Эверил сжала кулаки.
– Знаешь или по крайней мере очень хорошо себе представляешь.
Дрейк снова
– Ты готов на все, чтобы отомстить Мердоку, и ненавидишь его ничуть не меньше. Если даже предположить, что тебе неизвестна причина его ненависти к тебе, ты наверняка знаешь, где кроются корни твоей неприязни.
– Я возненавидел его еще в детстве.
– За… – нетерпеливо подсказала Эверил, явно ожидая продолжения.
Дрейк устало вздохнул и опустился на стул перед потрескивающим пламенем. Пожалуй, ничего страшного не случится, если он сообщит ей кое-какие детали.
– За его жестокость по отношению ко мне и Лохлану.
– А за совращение твоей матери?
– Если бы Дайра не связалась с Мердоком, она нашла бы кого-нибудь другого, чтобы удовлетворить свою похоть. Это было у нее в крови, – презрительно произнес Дрейк.
– Все, что ты говоришь, не имеет смысла, – заявила Эверил, топнув ногой, и принялась расхаживать по комнате.
Дрейк молчал. Он заворожено наблюдал за ее колышущейся юбкой и башмачками, решительно мерившими земляной пол.
– Это правда! – наконец возмутился он, продолжая тему.
– Мне кажется, это твоя обычная попытка скрыть правду за отдельными фактами, – упорствовала Эверил. – Объясни мне, каким образом детская ненависть вкупе с изменой твоей матери привели к тому, что Мердок обвинил тебя в убийстве своего отца. И почему тебе так не терпится разделаться с ним? Ни одна из названных тобой причин не объясняет такого ожесточения и жажды мести. Почему ты даже не попытался восстановить свое доброе имя? Вместо этого ты рискуешь жизнью, строя безумные планы.
Дрейк встал и снова обошел ее. На сей раз он подошел к открытому окну, за которым простиралась ночь.
– Против меня имеются весомые улики, а в защиту моей невиновности нет ничего. Я не могу позволить Мердоку остаться безнаказанным. А тот факт, что он и моя мать были слеплены из одного теста, только усиливает мою ярость.
– Почему? – требовательно спросила Эверил, остановившись за его спиной.
Нежный аромат ее кожи и отчаянные попытки понять его внезапно слились с воспоминаниями об их занятиях любовью, о ее слезах. Грудь Дрейка болезненно сжалась. Да, Эверил имеет право на большее, чем те отрывочные сведения, которыми он каждый раз потчует ее. Она заслуживает всей правды. Но пожелает ли она разговаривать с ним, если узнает все до конца?
– Ты не понимаешь, – снова произнес он, признавая свое поражение.
Как можно хотеть, чтобы она ушла, и одновременно жаждать, чтобы она осталась?
– Мне надоело это слышать! Как я могу понять то, чего ты не желаешь объяснить? Я устала от твоего непредсказуемого поведения и смены настроений. То ты страстный, то холодный. Ласковый вечером и отчужденный утром. Неужели ты не понимаешь, как это ранит меня? – Она была так близко, что он чувствовал ее дыхание. – Может, ты такой же, как твоя мать, и тебе просто наплевать на других?