В плену лживого солнца
Шрифт:
Аршухана затрясло от негодования.
– Что?..
Вокруг зашептались жрецы и приближённые. Никто не смел встревать в разговор. Махнув рукой, правитель велел всем убраться. Фигуры в балахонах поспешно отошли, но остались неподалёку, застыв тенями между колоннами.
Неросфет с достоинством подняла голову.
– Никому не скрыть от древнего светила то, что рождается и умирает под его лучами. Не тебе, обычному смертному, стирать то, что выжжено на священном теле истории. И не тебе её править. – Глаза хранительницы, всё такие же синие и ясные, какими
– Ты могла разом со всем покончить, – проскрежетал бывший жрец. – Тебе всего лишь нужно было прийти ко мне и выдать тайну Сердца Джахи. Ты же предпочла гордо уйти, не заботясь о том, что станет с атонами.
– Я думала, есть предел у безумия, – покачала она головой. – Вижу, что ошибалась. Не тирану, обрекшему на погибель целое поколение, рассуждать о благополучии своего народа. И ты заблуждаешься. Даже если бы посадил меня в яму и держал там до конца моих дней, всё равно ничего не узнал бы. Мы лишь хранители вместилища. Истинное знание, которым оно заполнено, всевышний открывает избранным. Обладателем тайны стал первый атон. Музаффар, говоривший с богами. Но ты запер его в междумирье.
Аршухан с дрожью вцепился в посох.
– Кто?!! – прокаркал он, поднимаясь. – Кто и когда сказал, что наджджа не достоин быть избранным?!
Неросфет оставалась совершенно спокойной.
– Сумасшедший старик, ты так ничего и не понял. Ни муж, ни первый атон – правитель. Но тот, кого боги сочтут достойным. Способным сохранить и умножить. Пусть он был бы обычный рыбак или пахарь. Постой… – она выгнула бровь, – неужели ты до сих пор жаждешь познания древней тайны?
Аршухан затаил дыхание. Огонёк, мелькнувший в давно погасших глазах, подсказал Неросфет, что она угадала.
– Алчешь? – посмотрела она с сомнением. С напряжённым ожиданием глядя на бывшую царицу, он с силой вцепился в золотое навершие посоха. – Что ж, будет по-твоему. Но тебе нужно кое-что знать. Для беседы со Светом потребуется вскрыть собственную душу. Решишься обратить взор внутрь себя, я укажу путь в Сердце Джахи. Вот только искра божья даётся не каждому. Получишь то, чем заполнена.
Аршухан глянул на Неросфет с недоверчивым прищуром, силясь понять, о чём она говорила. На лице мелькнуло нечто сродни догадке, которую постепенно стал замещать страх. Бывший жрец выпрямил спину и мелко затряс головой.
– Н-нет…
– Ты так жаждал обладать этой тайной, полагая что обретёшь власть и могущество, каких не знал ни один из земных царей. Но всю жизнь искал не то и не там. Истина всегда была рядом с тобой, и она легче пухового пёрышка.
Правитель сделал над собой усилие и с трудом сошёл с трона. Опираясь о посох, сделал нетвёрдый шаг к Неросфет.
– Не смей, – зашипел он в бессильной злобе и истерично вскричал: – Не с-м-е-е-й!!
– Вижу страшный итог твоей жизни, Аршухан, принёсший в Храм
– Меня не трогают твои проклятия! – потянулся он к ней костлявыми пальцами.
Бледные губы Неросфет изогнула тонкая усмешка.
– Это воля Светила. Тому, кто прошёл не своим путём и забрал чужое. Следующему по стопам великого воина.
Аршухан сделал ещё один шаг, но внезапно упал на колени. Из груди вырвался визгливый вопль. Пол храма стал мелко подрагивать.
– Сколько бы периодов не отмерило высокое светило, истина выйдет на свет.
Аршухана начал душить кашель. Задыхаясь, он схватился за ворот, свободной рукой продолжая тянуться к царице.
– Будет новое время, – шептала та, отстранённо глядя на человека у ног, – будет новое Солнце, но тебя поглотит тёмный Шуддаг.
Глянцевый пол под Аршуханом с треском покрылся сетью трещин, просел. Взвихрилась пыль, охватывая дрожащие колени. Серый поток песка и камней со звонким шорохом устремился вверх по одеждам, сковывая члены, обездвиживая, ломая сопротивление. С ужасом глядя на происходящее, приближённые правителя с воплями бросились вон из храма. Остался только дробный перестук камней и мученические стариковские стоны.
– Не станет твоим Великое Знание. Будет только один, кому покорится извечная тайна. Но это будешь не ты.
Внутри сдавленной грудины ещё трепыхалось сердце. Наделённый силой камень заживо замуровывал Аршухана невзрачным серым саркофагом. Дошёл до плеч, обернул шею и взобрался по щекам к затылку. В момент, когда каменные щупальца занырнули в рот, последний крик предателя оборвался.
На месте бывшего правителя стояла на коленях «скульптура» с протянутой рукой. Лицо навсегда застыло в маске ужаса, из разверстого рта исторгался немой вопль.
– Награда за сотни отнятых жизней – вечная в камне, – произнесла Неросфет и отступила.
Бросив последний взгляд на предателя и убийцу, она направилась через галерею залов к площади, где, привлечённые грохотом, собирались редкие группы джахиян. Она остановилась на верхней ступени портала и, обратившись к горожанам, велела выточить из гранитной стены чёрный саркофаг и нанести на врата погребального зала золотую надпись-предупреждение.
Пока она говорила, от обращённого в статую Аршухана по полу змеились каменные потоки. Разрастаясь и ветвясь, они лезли по стенам, охватывая всё вокруг, словно зараза, и укутывая храм тяжёлыми неразъёмными объятьями.
Царица повернулась к служителям бывшей обители Солнца и распорядилась:
– Как всё будет сделано, выложите в туннеле надёжную стену, чтобы никто туда не проник.
Она сошла со ступеней и направилась через площадь. Позади, в стенах осквернённого храма с треском поползли разломы. С грохотом стали падать колонны и перекрытия.
«Они украли мой мир. Джахи. Моя прекрасная Джахи. Ты станешь пленом для тех, кто пошёл за предателем и поверил ложному богу. Ты полностью сотрёшь следы быстро забывших истинного спасителя и навеки останешься просто памятником светлого мира».