В плену обмана

Сноу Саманта

— Ах вот как… — протянула Джоди. — А мне Мексика представляется слишком горячей.

— О да, что есть, то есть. Но я привыкла к ней. Мой муж Алан был археологом, изучал историю майя. Вот мы и провели многие годы в Центральной Америке. В Нью-Йорк я вернулась только после смерти Алана. Но все равно стараюсь пару месяцев в году проводить в любимой мною Мексике. Вот и сейчас я вернулась оттуда.

— Вам тяжело, наверное, одной.

— Прошло уже достаточно времени, чтобы боль поутихла, — сказала Грета. — К тому же индейцы майя считают смерть освобождением от жизненных трудностей и переходом

к лучшей жизни. Так что, если им верить, а жизнь научила меня им верить, Алану определенно там лучше, чем здесь. Но не будем о грустном. Я вас пригласила отведать мансанию.

Миссис Джонсон разлила из чайника по кружкам темную испускающую пар жидкость.

— Попробуйте. — Она подала Джоди кружку.

Джоди сделала маленький глоточек. Странный и знакомый вкус. Она удивленно посмотрела на миссис Джонсон.

— Да, это зеленый чай с ромашкой, — улыбнулась та. — Любимый напиток мексиканцев. Как-то все стереотипно привыкли считать, что мексиканцы пьют исключительно кофе с текилой. Ошибка! Мансанию всегда подают гостям, приходящим в дом к мексиканцу. А к мансании обязательно нужны изюм и орешки. Они у меня тоже на столе имеются. Так что вы можете считать, что побывали в мексиканском доме.

Джоди видела Грету Джонсон второй раз в жизни, к тому же была чуть ли не втрое ее моложе, но рядом с ней чувствовала себя уютно и приятно. Джоди как-то привыкла считать, что с людьми она сходится трудно, а рядом с этой женщиной ей, наоборот, было легко и просто.

Ей даже показалось, что она могла бы поделиться с Гретой своими опасениями в отношении смерти Бренды. Но нет, этого делать нельзя. Цель ее появления в доме Фреда Хонтера никому не должна быть известна. Поэтому Джоди с упоением лгала и этой милой женщине, рассказывая о своей жизни. Джоди не отступила от придуманной легенды ни на йоту.

— Я тоже хочу изюма и орешков. — Соня подбежала к столу. За ней хвостиком притопала Изабель.

— Конечно, моя красавица. — Грета поднялась со стула, как заметила Джоди, очень легко для своего возраста и помогла сесть девочке. — Ты тоже получишь свою долю изюма и орешков. А может, ты хочешь шоколадное молоко?

— Нет, я хочу то, что пьешь ты и Джоди.

— Прекрасно, мансанией угощают и маленьких гостей, — улыбнулась Грета, наливая из пузатого чайника в кружку Сони.

Но Соне чай с ромашкой не понравился. Отпив глоток и сморщив носик, она отставила кружку, набрала в обе руки изюма и орехов и отошла от стола. Изабель тут же последовала за ней.

— Очаровательный ребенок, — сказала Грета. — Сердце обливается кровью, когда думаю, что выпало на долю этой малышки. Потерять мать в столь раннем возрасте — такого никому не пожелаешь.

Джоди напряглась. Грета первой заговорила о Бренде, не пришлось даже задавать наводящие вопросы.

— А вы знали мать Сони? — спросила Джоди, стараясь не показывать, как интересен для нее этот разговор.

— О да, с Брендой я познакомилась в первый же год, как они переехали в этот дом. Мы в этом районе появились почти одновременно. Прошло всего лишь полгода, как я похоронила Алана, поэтому известие, что моими соседями окажутся молодожены, чрезвычайно меня обрадовало. Знаете, Джоди, я предпочитаю обходить стороной людей

моего поколения. Они все нудные и капризные. А я пока не хочу становиться такой.

7

Грете Джонсон Бренда понравилась с первого взгляда. Красивая девушка, похожая на только что распустившийся цветочек. Было в ней нечто такое, что заставляло относиться к ней осторожно, бережно. Глядя на нее, казалось, что даже грубое слово может сломать хрупкую девушку. Грете Джонсон сразу же захотелось взять соседку под защиту, уберечь ее от злого окружающего мира. Тем более, по рассказам Бренды, ей уже много пришлось от него натерпеться.

Бренда при встречах, которые стали чуть ли не ежедневными, рассказывала о своей тяжелой жизни в захолустном городке в штате Нью-Джерси, о жестоком обращении с ней родителей, о постоянных побоях, сексуальном домогательстве родного дяди со стороны матери. У доброй Греты на глаза наворачивались слезы, когда она слушала очередной рассказ Бренды. А они с каждым разом становились все более жалостливыми и обрастали все новыми и новыми ужасными подробностями.

Бренда с дрожью в голосе и чуть не плача рассказывала о том, как в школе ее домогался учитель ботаники. Гнусный извращенец ходу не давал симпатичной девочке. Жалобы на него родителям сопровождались очередным скандалом и обвинением ее же, Бренды.

Родители, занятые только собой, не обращали на дочь никакого внимания. Даже покупка новой одежды всегда сопровождалась грандиозной бурей, при которой в лицо Бренде летели обвинения в неряшливости и неаккуратности. Из-за того что Бренда носила старую, немодную одежду никто не хотел с ней дружить.

Когда Бренда подросла и красота ее расцвела, начались проблемы с мужчинами, которые жаждали получить от нее лишь одно. Девушка держала оборону, не подпускала к себе никого, берегла себя для того единственного, который когда-нибудь встретится на ее пути. Но жестокий отец из своих карьеристских устремлений в прямом смысле подложил красавицу дочь под своего босса. И мать допустила это.

Растоптанной, униженной Бренде не осталось ничего другого, как бежать из родного города в Нью-Йорке, где ее никто не знал и не насмехался над ее позором.

Джоди с ужасом слушала рассказ миссис Джонсон. Разве это рассказ о Бренде? Разве это история ее жизни? Откуда такой бред о милейших родителях Бренды? Джоди ничего не понимала.

Ей хотелось вскочить и бежать прочь от этой безумной, как ей стало казаться, старухи, выдумывающей разные небылицы про ее подругу.

Грета заметила ужас в глазах Джоди, но истолковала его по-своему.

— Да, дорогая Джоди, я слушала рассказы Бренды с таким же ужасом. В моей голове не укладывалось, как можно было вынести все то, что она вынесла, и я благодарила бога за то, что он позволил бедняжке повстречать на своем пути мистера Хонтера, лучшего из мужей.

И опять Джоди подумала: они говорят об одних и тех же людях? Как-то все в рассказе Греты Джонсон получалось не так, неправильно. Джоди готова была списать ее фантазии на возраст. Но в остальном-то Грета была нормальна и рассуждала вполне здраво и ясно. А вот про Бренду несла какую-то непонятную чушь.