В плену прошлого
Шрифт:
— Связной — это как? — выпаливаю свой вопрос.
— Скорее всего, опер под прикрытием. Дрянная работа. Мало кому удается не переосмыслить ценности и остаться верным принципам.
— У меня как будто интуиция сработала. Глупо?
— У тебя интуиция степной волчицы. Доверия он не внушает.
— Видел? — улыбаюсь, а Невзгодов только немного разводит руками.
— Федосеев мертв, — переводит тему. Я морщусь, а Валя поднимает вверх указательный палец, явно собираясь меня чем-то порадовать. — Скончался три года назад, тихо
— Как Андрей и Марина вообще на него вышли, — бормочу себе под нос, таращась на нотариально заверенные бумаги.
— Мне тоже стало интересно, — интригует, прохаживаясь по комнате.
— Говори уже!
— В этой же богадельне содержится бабушка Марины, Елизавета Андреевна Школьникова. Хотя, богадельня — это больше в ироничном смысле. Пребывание там стоит немерено.
— Погоди. Но Смолин же тогда жил в ее квартире. И они какое-то время ее уже сдавали. Зачем?
— Не знаю, но хочу спросить.
— Она жива?!
— Судя по данным, которые нарыл Троянский — да. Ей семьдесят два, на тот свет она вроде как не собирается, а карта такая, что можно позавидовать. Если не считать скачков давления и нелюдимость, я бы назвал ее абсолютно здоровой. Ехать около часа.
— Зачем я тогда?.. — оборачиваюсь на стену, ставшую похожей на лоскутное одеяло.
— Ты хотела отвлечься, — невозмутимо пожимает плечами Невзгодов и ускоряет шаг до входной двери, мельком взглянув на мое рассерженно-негодующее лицо.
— Что с врачом? — спрашиваю в машине. — Удалось нащупать связь?
— Думаешь, как Троянский так быстро вышел на дом престарелых? — ухмыляется Невзгодов. — Это учреждение, наркологическая клиника — все принадлежит Рязанцеву. Не напрямую, конечно, по бумагам все красиво оформлено на дальних родственников его жены. Настолько дальних, что связь едва прослеживается, но… Троянский. У Осина уже на руках номера счетов и переписки по электронной почте.
— Его привлекут?
— За что? Не смеши. Уверен, Осин планирует шантажом выкачивать из него процент от прибыли. Слишком удобный человек, чтобы затевать войну.
— Я думала, он… мстить будет или вроде того, — бурчу недовольно.
— Тоже своего рода месть. Если честно, мне плевать.
— А мне — нет, — отвечаю резко. — Я даже не уверена, что та авария спровоцировала выкидыш. Ну, пролетели несколько метров. Ну, головой приложилась. На руках были синяки, на ногах, но не на животе, понимаешь? Нисколько не удивлюсь, если…
— Незаконный аборт? — хмурится Невзгодов, а я молча киваю. — А мотив?
— Чтобы не отвлекать Смолина от выплаты долга. Все вписывается, понимаешь? Все!
— Рязанцев — обычный мошенник. Не думаю, что он пошел бы на подобное. Но и не исключаю. Хочешь, дам задание Троянскому слить всю информацию всем родственникам всех, кто когда-либо лежал в
— Или его просто убьют. Точнее, его наверняка убьют. Так что нет. Пусть лучше живет на побегушках у Осина. Я должна ему, в каком-то смысле. Считай, вместо себя подарила ему верного пса.
— Не так уж и абсурдно его решение, да?
— Ой, отвянь, — ворчу и отворачиваюсь от него.
— Знаешь, что меня действительно радует во всем этом? — спрашивает через пару минут.
— Без понятия.
— Ты наконец-то отпустила. Перестала цепляться за свое горе, за свое прошлое. Ты можешь говорить об этом без слез на глазах, можешь принимать рациональные решения, избавилась от ненависти. Ты в самом деле отпустила и эта перемена разительна. И я счастлив, что ты можешь двигаться дальше.
— Я так не думаю, — отвечаю на шумном выдохе.
— Почему?
— У меня задержка, Валь. Все мое движение — по кругу.
Глава 24
— Смолин знает?
— Нет.
— Не повторяй своих ошибок.
— Я уже, — нервно смеюсь и тру лицо. — Ну куда сейчас, Валь? Пусть думает о том, как выпутаться.
— Не думаешь, что эта новость только подстегнет? Он будет осторожнее.
— Или наделает глупостей. Или оступится. Или еще миллион вариантов. Один из которых — я не беременна. Надо убедиться, заедем в аптеку на обратном пути.
— Идет, — легко соглашается и сворачивает с шоссе. — Итак. Мы — молодожены. Твоя обожаемая бабуля недавно попала в больницу, сломала ногу. Ей требуется постоянный профессиональный уход, я готов раскошелиться, потому что втайне мечтаю избавиться от нее, то есть, сбагрить не на время, а на ПМЖ. Ты переживаешь, будет ли ей комфортно, суешь свой нос в каждую щель, общаешься с постояльцами. Будет весело.
— Как всегда, — хмыкаю, доставая «дежурное» обручальное кольцо из бардачка.
Все идет идеально. Нам показывают сначала комнаты, затем — территорию. Бабушку Марины я замечаю сразу же, она сидит в одиночестве на скамейке и смотрит в одну точку. Пока выдумываю предлог, чтобы к ней подойти, вмешивается Невзгодов.
— Шизанутых тоже берете? — недовольно спрашивает у администратора.
— Нет-нет, что Вы! — оправдывается женщина. — Психически нездоровых людей в стенах учреждения нет и быть не может. Этим особенным людям требуется особый уход и лечение. Но в штате наших специалистов есть психолог. Консультации доступны всем постояльцам. Уникальный в своем роде профессионал! Поэтому атмосфера…
Дальше уже не слушаю, направляясь прямиком к Елизавете Андреевне.
— Здравствуйте. Могу я присесть? — говорю по возможности ласково и, не получив не то, что ответа, даже реакции, сажусь. — Как Вам тут? Бабушке нужен уход… переживаю. Вас не обижают?