В плену снов
Шрифт:
«Пожалуйста, не улетайте, – хотелось закричать Сэм. – Только не сегодня. Вы погибнете. Многие из вас. Сегодня это опасно». Она куснула губу. Да расслабься же ты, бога ради! Тысячи самолетов летают ежедневно. Все люди летают. Это как автобус, только безопаснее.
Раздался мелодичный сигнал «бим-бом», а затем объявили: «Мистер Гордон Кэмпинг, пожалуйста, подойдите к справочному столу».
Она увидела ряд регистрационных стоек компании «Чартэйр». Над ними объявления на стенах: «ЖЕНЕВА», «МАЛАГА», «ВЕНЕЦИЯ», нашла самую короткую очередь и встала в хвост. Ну, давайте же, давайте. Она посмотрела на свои
– Почему бы вам не взять уроки вождения? – спросила она язвительно.
– Мадам, пожалуйста, могу я взглянуть на ваши билеты? Мадам? Мадам!
Сэм порылась в сумочке и вытащила небольшую книжечку. Положила ее на стойку. Девушка достала билеты и нахмурилась.
– Вы опоздали на этот рейс. Регистрация окончилась двадцать минут назад.
– Я… это… это пробки… – растерянно забормотала она.
Девушка сунула руку под столик и извлекла оттуда телефон.
– Мне надо им позвонить.
Сэм ждала, оглядываясь по сторонам – не появится ли Ричард. Его нигде не было.
– Все в порядке, – сказала девушка. – Вам повезло. Сколько мест багажа вы сдаете?
– Два.
Сэм с усилием поставила сумки на транспортер, и девушка мельком взглянула на их вес, потом оторвала два номерка, прилепила их на оранжево-белые посадочные талоны и вручила Сэм.
Сэм посмотрела на них и увидела номер первого талона.
35А.
Не может быть.
Это насмешка?
Регистрационная стойка вдруг неизвестно почему поехала на нее, ударила по ее коленям. Она, споткнувшись, отступила назад, налетела на тележку этого сонного идиота с песьим лицом и вцепилась ему в плечо. Его чемоданы полетели на пол.
Девушка за столом регистрации невозмутимо наблюдала за ней странным, почти враждебным взглядом. Лицо Сэм горело.
– Простите… а нельзя ли… другие места?
– Абсолютно исключено, – ответила девушка. – Самолет совершенно заполнен.
Сэм увидела, что ее сумки поехали по транспортеру. Она ринулась вперед, сграбастала их и поставила на пол.
– Их уже зарегистрировали, мадам, – сказала девушка.
Во рту у Сэм было такое ощущение, словно она надкусила лимон. Она прикрыла глаза, голова страшно болела, казалось, что в мозг вонзаются осколки стекла. Боясь упасть, она ухватилась за край стойки.
Девушка смотрела на Сэм как на сумасшедшую.
Да неужели ты ничего не понимаешь? Ты, глупая девчонка, регистраторша? Да они же все вот-вот…
– Вы же можете взять эти карточки обратно, – сказала Сэм. – Я боюсь, что… видите ли… мы не можем лететь.
– А мы не можем перепродать вам билеты.
– Ничего, все нормально.
Сэм бросила свои посадочные талоны на стойку, с трудом поставила сумки обратно на тележку и стала протискиваться сквозь толчею назад.
Она увидела Ричарда, стремительно лавирующего между пассажирами, лицо потное, и одет так, словно он собрался на денек поохотиться: на нем была пуховая безрукавка, рубашка в полоску и зеленые плисовые брюки.
– Привет, –
Она почувствовала, что краснеет, а потом по ее щеке покатилась слеза.
– Ох, черт подери. Мы что, опоздали на него?
Сэм кивнула. Он посмотрел на свои часы:
– Еще сорок минут. Он же не взлетит еще целых сорок минут. Это же смешно, черт подери. Я поговорю с управляющим. Я знаком с этим типом, которому принадлежит эта авиалиния. Том Чартэлл, он приятель Арчи. Я договорюсь с ними.
– Нет.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не хочу.
– Чего ты не хочешь?
– Не хочу лететь на этом самолете.
– Да что случилось?
Сэм опустила голову и достала носовой платок. Она крепко зажмурила веки, пытаясь остановить слезы, с безнадежным ощущением собственной глупости.
– Я не могу этого сделать.
Она ожидала, что он взорвется. Но вместо этого она почувствовала, как он тепло и нежно обнял ее левой рукой.
– Ты и в самом деле плоха. А я-то думал, что… ну, что мы вместе поедем, понимаешь?
Он вздохнул.
Кто-то наткнулся на них и извинился. Но она даже не заметила этого.
– Я хочу ехать, – сказала она. – Действительно хочу. Только я не могу лететь на этом самолете. С ним что-то должно случиться.
Прямо позади нее раздался непонятный громкий отрывистый хлопок и звон разбитого стекла. Она пронзительно вскрикнула и резко обернулась. Какой-то мужчина опустился на колени и уныло взирал на золотисто-коричневую жидкость, хлынувшую из его упавшей на пол сумки для беспошлинных товаров. Сэм закрыла глаза и перевела дыхание.
– А ты не хочешь рассказать им?
– Рассказать им?
– Ну да, – сказал Ричард, почти переходя на крик. – Рассказать им.
Она легонько промокнула глаза.
– Так что ты собираешься делать, таракашка? – резко спросил он. – Собираешься рассказать им, черт побери? Почему бы тебе не пойти и не объявить это по радио? Ну, расскажи им. Рейс «Чартэйра» СА-29 должен, черт побери, разбиться, а?
Она попыталась представить себе это, вообразить, как она входит в справочную службу аэропорта. «Извините меня. Мне раза два приснился один и тот же сон… ну, о том, как ваш самолет разбился… ну, тот, в Болгарии. Да, вы, конечно, не поверите, только я думаю, что и этот тоже сгинет навсегда. Понимаете ли, Слайдер, ну, это привидение в капюшоне, дважды появлялся, в этих двух снах, с такой же посадочной карточкой – 35А. Ну, видите ли… это же та карточка, которую мне дали на этот рейс, так что дело очевидное, не так ли?»
– Мы можем поехать на машине, Ричард, – сказала она. – Если ты устал, то я сама могу вести.
– Тебе приснилось, что этот самолет должен потерпеть катастрофу? – спросил Ричард.
– Я не могу лететь на нем.
– Так он разобьется?
– Я не знаю.
– Ты собираешься рассказать об этом кому-нибудь?
– Что-то должно произойти, но я не знаю, что именно. Не знаю, потерпит ли он катастрофу… или…
– Таракашечка, мне необходимо попасть в Швейцарию. Я должен быть там утром в понедельник. Дела начинают… – Он нервно осмотрелся кругом, глянул на полицейского, который стоял рядом с ним, и понизил голос: – Того и гляди все счета, черт возьми, заморозят. Я должен шевелиться… Если ты не едешь, я поеду один.