В плену соблазна
Шрифт:
— С кем ты говорила, дочка? — войдя в комнату, спросила женщина.
— Мне столько нужно рассказать тебе, мама… Я так запуталась… Я уже не понимаю где правда, а где ложь…
— Расскажи, милая. Что случилось такого в этой стране, что ты места себе даже дома найти не можешь? — сев рядом с дочерью на кровать, спросила мать.
— Мам, я… Меня похитил один очень богатый и влиятельный мужчина… Он шейх. Мансур признавался в любви, пытался мне угодить, даже спас мне жизнь, когда я чуть не умерла одна в пустыне… Он… Мама, он спас меня и тогда, когда меня похитили работорговцы…
— Девочка
— Мам, он терпел мои капризы, выполнял все, что скажу… Мама, он женился на мне… Не то, что бы я этого не хотела, просто там… Все очень сложно…
— Ты любишь его? — глядя на метающуюся, словно зверь в клетке, дочь, спросила женщина.
— Я не знаю… Если бы он не похитил меня, ничего бы этого не было… Папа был бы жив, я бы уже давно была дома и…
— Милая, твоего отца убил не этот мужчина, и не ты, это был инфаркт. Мы с тобой обе знаем, что у него были проблемы с сердцем…
— Но он ведь разнервничался из-за меня…
— Он всегда за тебя переживал. А как же иначе, ты ведь наша дочь… Не стоит винить себя и этого мужчину в том, в чем вы не виноваты.
— Мама, я… Я сказала ему, чтобы он не звонил мне больше… — вытирая слезы с глаз, сказала Анна.
— А ты этого, правда, хочешь?
— Сейчас мне лучше побыть одной…
— Милая, ты не одна! У тебя есть я… — обнимая дочь за плечи и прижимая её к себе, ответила женщина.
Глава 34
С трудом сдерживая себя, пытаясь сохранять самообладание Мансур завёл автомобиль и вырывая землю из-под колёс Мустанга, сорвался с места оставляя позади клубы дыма и пыли. Дрожащими руками он пытался удержать руль ревущего под ним железного коня. Опуская стрелку до значения двести километров в час, он летел по автостраде обгоняя попутные автомобили. Единственное о чем он сейчас мог думать — это была Анна, которая заполнила собой все вокруг, стала смыслом его жизни.
В нем говорила боль, а не только задетое и растоптанное женщиной самолюбие. Она осталась той, которая не покорилась его воле, не захотела остаться частью его жизни. Её страптивый и страстный характер напоминал ей вольного необъезженного мустанга, который то и дело сбрасывает с себя наездника, не позволяя подчинить себя правилам. В этой девушке соединилось все, что он так давно искал: красота, ум, грациозность, страсть и неуправляемость.
Ему быстро надоедали дамы, окружающие его из-за своего стремления обратить на себя его внимание, а она делала всё, чтобы избежать его и в конце концов смогла убежать. Вдавив педаль газа в пол, он наблюдал за тем как стрелка спидометра опустилась до значения двести пятьдесят и железный скакун окончательно вышел из-под контроля и ревя завилял по автостраде, неся своего водителя в бордюр.
Резко вдавив педаль тормоза и затянув ручник Мансмур остановил автомобиль в нескольких миллиметрах от бетонного зарождения, заставляя колодки визжать. Запах жжоной резины и след от неё на асфальте в несколько метров напомнили ему о том, что жизнь человека хрупкая и скоротечна, а он
— Что же ты делаешь со мной, Анна? — опустившись в кресло, спросил мужчина, словно она слышала его и могла ответить.
Как бы он хотел сейчас сжимать в руках её тело, а не обтянутый кожей руль автомобиля. Переносясь мыслями к одной из проведённых с ней ночей, он тяжело дышал, представляя её раскинутой на шелковой простыне в ночном полумраке. Сияние её обнажённых бёдер в холодном лунном свете, её золотые волосы, чарующие ароматом цветов и пухлые губы, пьянящие нектаром страсти. Эта женщина прочно засела пол его кожей, заставляя его подчиниться, пасть перед ней на колени, как перед греческой богиней любви и красоты Афродитой. Если бы она попросила его отречься от его бога и склонить я перед ней, он не задумываясь сделал бы это, поклявшись ей в своей вечной преданности.
Пронзающее его сердце чувство было столь сильным, что он не просто не мог сопротивляться ему, он покорно растворился в нем, отдавая всего себя. Если он предстанет перед всевышним и будет состав им в ад, он может молить только об одном, пусть его палачом будет она. Он готов умирать тысячу раз и тысячу раз воскресить вновь, только чтобы видеть её снова и снова, он готов вытерпеть миллионы ударов плетей за один только её вгляд на него. Он раб желания, её покорный смиренный раб, который пойдёт за ней на край пустыни, спуститься за ней в ад и если будет нужно поднимиться на небеса, убрав её у ангелов.
Её голос пронзающий словно стрелы его грудь, был ему сейчас так необходим, среди всего этого хаоса вокруг. Взяв в руки телефон, он набрал номер и приложив мобильный к уху, ждал ответ.
— Да, господин? — спросил Азим, приняв вызов.
— Ты решил вопрос с Разан?
— Господин, она… Она…
— Да что с ней? Что так сложно посадить её на самолёт и отправить отсюда?
— Госпожа не захотела садиться в самолёт.
— Где она сейчас? — тяжело выдохнув, спросил Мансур.
— Сидит в машине…
— Дай ей трубку!
— Да, господин. — подойдя к припоркованному на взлетно-посадочной полосе автомобилю, ответил слуга и протянул телефон в открытое окно.
— Да, дорогой? — ответила Разан, взяв телефон у Азима.
— Чего ты добиваешься?
— Наш развод ещё не вступил в законную силу, ты не можешь просто взять и выбросить меня из своей жизни, как ненужную вещь…
— Ты, действительно, так думаешь? — скрепя зубами от ненависти, спросил Мансур.
— А ты можешь убить меня? — провоцируя мужчину, спросила Разан.
— Своими руками нет, но будь уверена, я сделаю это если ты не сядешь в самолёт и не уберешься отсюда…
— Какой ты злой… А если я не хочу уезжать? Пусть лучше твоя русская исчезнет!
— Это считать угрозой? — словно давая шанс ей исправиться, спросил мужчина.
— Я предупреждаю тебя, Мансур аль-Хайма, она исчезнет из твоей и моей жизни…
— Разан, я тебя предупреждал, но ты, видимо, совсем не слышишь меня! Ты из ума выжила со своей ненавистью…
— Ты не сможешь убить меня, не станешь… Ты никогда не поднял бы руку на женщину, я слишком хорошо тебя знаю!