В плену соблазна
Шрифт:
— Она все равно уйдёт отсюда… Если не сама, то я убью её! — прокричала Разан, хлопнув дверью своей комнаты.
Он знал, что его жена способна на любые безумства, но что она сможет убить человека, не за что бы не поверил. Разан была ревнива и неуправляема, но она ещё не выжила из ума, чтобы довести сказанное до конца. Марсур спустился вниз и вытащив из кармана телефон, вышел в сад.
Он не мог спокойно даже говорить, не говоря уже о том, что он бродил по саду с телефоном в руках, как загнанный в клетку зверь. С одной стороны была Разан, которую он не любил, но обещал её отцу перед всевышний
Положив телефон в карман, мужчина встал у цветущего в саду дерева и прижавшись к нему плечом посмотрел в сторону играющих у фонтана детей. Он хотел бы иметь семью, иметь детей, но иметь их от Разан или от любой другой из женщин в его гареме, он не хотел. Прожив в браке с женой столько лет, он ни разу не задумывался о том, что она может стать матерью его детям. А сейчас, наблюдая за весело играющих в прохладный фонтана детьми слуг, он жалел о том, что так и не познал радость отцовства.
Многие мужчины в его окружении в тридцать лет уже имели детей, у кого-то было трое, а у него нет ничего и никого, кроме его богатства. А кому оно достанется, если с ним что-то случиться? Тяжело выдохнув от направился к дому по мащенной камнем дорожке. Меньше всего сейчас он хотел бы столкнуться со своей женой, поэтому быстро поднявшись по ступеням, он вошёл в комнату и запер её на ключ.
Доносившееся из ванной напевание мелодии, словно магнит потянуло мужчину к приоткрытой двери. Потоки воды, тонкими струйками стекали по белой коже девушки, она напевала песню двигаясь в такт мелодии. Мансур облокотилчя на дверной проёме и молча наблюдал за Анной, как охотник смотрит за своей добычей.
Неосторожно повернувшись, он опрокинул со стеклянной полки хрустальный, который в ту же минуту звонко ударился о мраморный пол и расколоть на сотню маленьких осколков. Анна вздрогнул от испуга, понимая, что она не одна в торопях выключила воду и резко повернулась лицом к двери, прикрывая округлые формы руками. Бордовый румянец стыда обжегал щеки Мансура, он стоял перед ней как мальчишка, который совершил проступок и стыдится этого.
— Не выходи из душа… Тут везде осколки. — с хрустом наступая на то, что осталось от стакана, попросил мужчина взяв в руки полотенце и направился к девушке.
— Я и не собираюсь выходить, пока вы здесь… — ответила Анна, пронзительно всматриваясь в глаза Мансура.
— Вы поранитесь… Я не буду смотреть.
Мансур открыл стеклянные запотевшие двери душевой кабины и протянул ей полотенце, отвернувшись и зажмурив глаза. Анна взяла полотенце и быстро обернувшив в него стояла и молча смотрела на мужчину.
— Если вы не против, я возьму вас на руки… — сказал шейх, повернувшись к девушке.
— А вам действительно нужно разрешение? Я думала, что вам плевать на мои желания…
— Это не так!
— Нет, это именно так… Да кто вообще сейчас похищает женщин? Неужели у вас не хватило смелости познакомиться с девушкой без этих средневековых замашек?
— Все русские такие как ты? — не в силах сдержать гнев, спросил
— Ты ещё не представляешь какой ад тебя ждёт… — прошептала Анна, на русском.
— А разве может быть хуже? — подняв бровь и икривив уголки губ в ухмылке, спросил у неё мужчина, на родном ей языке.
— Ты знаешь русский?
— Я знаю пять языков, в том числе и ваш, поэтому будь аккуратнее в выражениях и прекрати упрямиться. Достаточно того, что у тебя уже есть раны или ты хочешь ещё?
— Нет… — протянув руку Мансуру, ответила девушка.
Большие мужские руки подняли её в воздух и прижав к широкой груди мужчины понесли в комнату. Она была удивлена тому, что этот восточный хам, знает русский и говорит на нем очень даже не плохо, если не брать в расчёт акцент. Он казался ей уже не таким уж и неотесанным дикарем, хотя симпатии у неё это не вызывало. Анна все так же ненавидит его и все так же хочет домой…
Усадив женщину на край кровати, он сел в кресло напротив, внимательно изучая сидящую перед ним в одном полотенце особу.
— Вы что-то хотите? — невыдержав нависшей в комнате тишины и его сканирующего каждый сантиметр её кожи взгляд.
— Ты живёшь здесь уже несколько дней, а…
— Три ужасных дня… — прошептала Анна, перебив мужчину.
— Ты живёшь здесь три дня, а я до сих пор незнаю твоего имени…
— Ого… Вам стало интересно как меня зовут. Вот уж неожиданность, а я то думала, что у рабов в вашей стране нет имён…
— Прекрати это!
— Прекратить что? Ненавидеть вас? Боюсь, что это невозможно…
— Так как тебя зовут? — тяжело выдохнув, спросил он.
— Анна…
— Меня зовут Мансур. На случай, если тебе что-то понадобиться от слуг, можешь сказать, что это мой приказ и они исполнят.
— Лучшим приказом, было бы отпустить меня, но я подозреваю, что у вас на меня другие планы…
— Об этом я тоже хочу поговорить с тобой, Анна. Ты свободна, но в пределах этого дворца и само собой я не смогу держать тебя здесь вечно… Поэтому я прошу тебя дать мне тридцать дней.
— Зачем?
— Если через тридцать дней твоё желание уйти отсюда будет таким же сильным, как сейчас, я сам отвезу тебя домой.
— Очень сомневаюсь в этом… Но как я понимаю выбора у меня нет?
— Всего тридцать дней!
— Тридцать дней и если я буду вас ненавидеть, вы меня отпустите? — уточнила Анна, пытаясь найти подвох в словах мужчины, ей казалось все это слишком уж простым.
— Да…
— Хм… Вы готовы тридцать дней жить в аду?
— Не думаю, что они будут так уж сильно похожи на ад. — словно соперничая с ней, ответил Мансур.
— Я буду ненавидеть вас и через тридцать дней и через тридцать лет… А раз у меня нет выбора, я соглашаюсь, но на своих условиях.
— Какие у тебя условия?
— Мне нужны все мои вещи, которые остались в отеле и мой телефон. У меня есть семья, родные, они, наверное, с ума сходят из-за того, что я не отвечаю на звонки…
— Вещи привезут, а что касается те…
— Либо все то, что я сказала, либо можете хоть тридцать лет меня здесь держать, я буду пытаться убежать каждый день и будьте уверены, рано или поздно я или достигну цели, или умру. — сказала Анна, скрестив руки на груди.