В плену сомнений

Мартин Дебора

– И ее уговоры помогают? – с удивлением спросил Рис.

– Иногда. – Джулиана смерила его неприязненным взглядом, отчего Воган опять почувствовал себя виноватым. – Мне не слишком нравится, когда меня наказывают. Поэтому пришлось найти способ выбраться оттуда.

– И вам это удалось – благодаря мне и моему вмешательству.

Рис осторожно извлек щепку из ее волос, потом, повинуясь непреодолимому желанию, осторожно коснулся шелковистых прядей. Но Джулиана решительно оттолкнула его руку.

– Да как вы смеете! После всего того, что вы наговорили

обо мне отцу… Если бы не ваша бессовестная ложь, он бы ничего не узнал, а теперь вы делаете вид, будто все в порядке!

Слезы обиды блеснули в ее глазах. Они стали последней каплей, переполнившей чашу терзаний Риса Вогана.

– Все, что я сделал сегодня, – действительно подло, и я признаю это. Мне нечего сказать в свое оправдание.

– Наконец-то вы это признали… – Голос Джулианы дрогнул, и Рису захотелось обнять ее, утешить, но он сумел подавить в себе это желание. До тех пор, пока он не объяснит ей всего.

– Поймите же, ваш отец и его друзья – члены парламента – известные ненавистники и враги борцов за независимость Уэльса. И когда я узнал, что вы – его дочь…

– Как вы поверхностно судите о людях! О, теперь я прекрасно все понимаю… вы – предатель, сам дьявол во плоти!

Последние слова она произнесла по-валлийски, что удивило Риса даже больше, нежели сам факт того, что она назвала его дьяволом. Он в изумлении наблюдал за Джулианой, решительно направившейся к лесу, темневшему у самых границ имения. Очнувшись наконец от замешательства, Воган поспешил вслед.

– Вы были слепы настолько, что не смогли понять, что я сочувствую вашему делу и… вам лично, – не унималась она. – И вы поверили всему этому вздору обо мне! Я знаю, что отец бесчестно повел себя с вашим семейством, но вы должны понять, что я не имею к этому никакого отношения!

Джулиана устремилась в лесную чащу, не замечая, что высокие травы и кустарник нещадно цепляются и рвут ее платье.

– Естественно, раз я одна из ненавистных вам Сент-Албансов, значит, тоже по уши в грязи. Вы заранее решили, что я такая же, как мой отец. – Она резко остановилась и пристально посмотрела в глаза Вога-ну. – Ведь так, сознайтесь!

– Я ошибался, – пробормотал он, смущенный оттого, что ей удалось так точно угадать его недавние чувства.

– Поэтому вы прямиком явились к моему отцу, вместо того чтобы поговорить лично со мной. – Ее голос прервался от волнения. – Даже то, что вы воспевали красоту моих глаз и читали мне Хью Мориса, не остановило вас.

– Но послушайте…

– Вы еще говорили что-то о моем лице… – с жаром продолжала Джулиана. – Вы говорили мне… О, чего вы мне только не наговорили! А оказывается, вы мне бесстыдно лгали!

– Ничуть!

– Нет, лгали. Летиция мне все потом объяснила.

Презрение, сквозившее во взгляде Джулианы, положительно не нравилось Рису; он казался себе букашкой, которую она хочет во что бы то ни стало раздавить.

– Так что же она вам объяснила?

– То, что мужчина готов наговорить все, что угодно, лишь бы заморочить женщине голову, а потом и овладеть ею. – Рис заметил,

что губы ее дрожат от обиды, и опять почувствовал себя последним мерзавцем. – А еще она сказала, что мужчины – искусные лжецы, когда им нужно добиться своего. Без сомнения, вы – такой, как все. Вы нарочно говорили мне все эти красивые слова, чтобы только добиться поцелуя, – поцелуя, который для вас не значил ровным счетом ничего.

Каждое произнесенное ею слово ранило его сильнее, чем самый острый клинок.

– Вы заблуждаетесь! Все, что я говорил вчера, – сущая правда! – Приблизившись к Джулиане, Воган осторожно дотронулся до ее руки, но девушка испуганно отшатнулась от него.

– Не смейте дотрагиваться до меня, не то я позову слуг!

– Чтобы они вас прямехонько доставили вашему отцу?

Увидев, как Джулиана побледнела, он подошел к ней и взял ее за руку.

– Пожалуйста, Джулиана, верьте мне. Мой сегодняшний визит – какое-то помрачение рассудка, и вы должны извинить меня. Вчера, после знакомства с вами, я вдруг понял, что вы – идеал женщины, который я искал все это время. Тем обиднее было мне узнать, что вы дочь моего заклятого врага. Я пришел в ярость на судьбу за то, что она вырвала вас из моих рук еще до того, как я успел вас как следует узнать. Вот почему я сегодня решил сражаться.

– Со мной, – тихо добавила Джулиана, не глядя на него.

– Нет, с судьбой, которая лишила меня вас. Но, к сожалению, в этом есть и ваша вина.

– Вы намеренно говорите загадками, чтобы сбить меня с толку?

– Совсем нет. – Воган еще крепче сжал ее руку в своей ладони и, отчаянно желая убедить Джулиану в своей невиновности, продолжал: – Вы можете мне не верить, но с первого же мгновения, когда в толпе враждебных лиц я увидел вашу ясную улыбку, мне страстно захотелось узнать вас поближе. А после нашего краткого знакомства это чувство еще усилилось.

Джулиана, казалось, колеблется, не зная, верить ему или нет, но затем решила не отступать.

– Это опять красивые слова, но на этот раз вам не Удастся ввести меня в заблуждение. Теперь я знаю, по каким правилам вы ведете игру.

От ее упорного нежелания понять его у Вогана стало скверно на душе. Почему же, черт возьми, он так настойчиво старался убедить Джулиану в том, что он – не чудовище? Ему следовало бы тотчас же бежать прочь от этой своенравной девушки. Пожалуй, Летиция и Морган говорили правду – не пара он ей.

Но что-то в нем восставало против этой мысли. И проникновенно глядя в глаза Джулианы, Рис произнес:

– Что же я должен сделать, чтобы вы думали обо мне иначе, моя дорогая?

– Н-не называйте меня так! Никакая я вам не «дорогая», – прошептала она, и Воган был готов поклясться, что голос ее прозвучал не слишком уверенно.

– Только скажите, как мне исправить ошибку, которую я совершил своим ужасным поступком. Увы, я не могу принять ваше наказание на себя, но я мог бы отправиться к вашему отцу и сказать, что ошибся, что перепутал вас с другой женщиной на том злополучном собрании.