В плену твоих желаний

Джеффрис Сабрина

– Я вам не верю, – решительно заявила она. – Шотландцы всегда славились великодушием и гостеприимством.

– Где? В Эдинбурге? В горах Шотландии народ с подозрением относится к утонченным леди, которые выглядят, разговаривают и ведут себя как англичанки. И здесь много мужчин, которые… – Он оглядел ее с головы до ног. – Вы очень красивая, соблазнительная и невинная. Как раз из тех нежных цветочков, которые озлобленные, отчаянные мужчины готовы с удовольствием растоптать.

– Пусть бы только попробовали! –

прошипела Венеция. Лахлан снова взглянул ей в лицо.

– Верно, я забыл, – произнес он с горьким сарказмом. – Вы бы наповал сразили их своим острым умом.

Его снисходительный тон привел девушку в ярость, и она что было силы пнула его ногой, обутой в крепкий дорожный сапог.

Вскрикнув от боли, он отшатнулся назад, а Венеция кинулась бежать через полоску папоротников к лесу. Но ей не удалось уйти далеко. Лахлан сразу же настиг ее и кинулся на беглянку, словно дикий зверь. Спустя мгновение она оказалась на спине, а он навалился на нее сверху.

Его побледневшее лицо исказилось от ярости, и он, крепко сжав ее ладони, пригвоздил их к земле над головой.

– Так вы собираетесь бороться с ними, не так ли? – прорычал он. – Если какой-нибудь негодяй попытается изнасиловать вас, вы от него отобьетесь?

Венеция попробовала поднять колено, чтобы ударить его между ног, как учила миссис Харрис на случай, если какой-нибудь наглый мужчина попытается напасть, но Лахлан предусмотрел это и придавил ее ноги к земле мощным, крепким бедром, не давая возможности даже пошевелиться.

Захватив оба запястья одной рукой, он продолжал удерживать их у нее над головой, в то время как вторая его рука, пробежавшись по шее, спустилась к груди.

– Вот и хорошо, Принцесса Гордячка, – насмешливо произнес он. – Боритесь! Покажите мне, как легко вы справитесь с грубым дикарем, который захочет овладеть вами!

Венеция как безумная бешено корчилась и извивалась под ним, но ее словно пригвоздили к земле, и как она ни старалась, все было безуспешно. Под тяжестью его тела она едва могла дышать…

Мрачно глядя в ее пылающие гневом глаза, Лахлан расстегнул застежку ее накидки, обнажив верхнюю часть пышных грудей, видневшихся в вырезе платья.

– Остановите же меня, черт вас возьми! Ну же, действуйте! Раз вы не в меру отчаянная и все такое!

Он скользнул ладонью в вырез ее платья, и девушка задохнулась.

– Видите? – Он остановился. Его шершавая ладонь лежала на ее груди, длинные пальцы слегка касались нежной плоти. – Всего пара мгновений, и вы лишились бы девственности. Вам этого хочется? Ну так как? – Его пальцы проникли глубже и развязали тесемки корсета. – Вам этого хочется?

– Нет! – Когда его рука прекратила движение, Венеция повторила, перейдя на шепот: – Нет, Лахлан.

Но он так и не убрал руку. На мгновение она испугалась, что не сможет остановить

его. Бедро его тесно прижималось к ее ногам, своей тяжестью напоминая о том, с какой легкостью ему удалось ее подчинить. Хотя ткань корсета и рубашки все еще отделяла его горячую ладонь от ее кожи, Венецию бросало в дрожь от ощущения его пальцев под корсажем платья, всего в нескольких дюймах от вершинки ее груди. Все, что ему остается…

– Пожалуйста, очень прошу вас, – прошептала она. – Не надо, отпустите меня.

Он удивленно моргнул, затем с проклятием вытащил руку и перекатился на спину, улегшись рядом с ней на зеленой подстилке из папоротников.

Сначала тишину нарушало только их шумное учащенное дыхание, да еще крик козодоя. Затем Лахлан выругался и приподнялся на локте, чтобы взглянуть ей в лицо.

– Я бы никогда не причинил вам зла, вы же знаете. Никогда.

Хотелось бы этому верить. И Венеция верила. Но она понимала, какой уязвимой выглядит перед ним, лежа здесь с растрепанными волосами, в расстегнутом платье…

– Это лишь потому, что вам от меня не будет никакой пользы. Если вы причините мне зло, отец вам ничего не заплатит.

Лахлан вздрогнул, словно она хлестнула его по лицу, и взглянул на нее с мукой в глазах.

– Совсем не поэтому, – с усилием выдавил он. Затем выражение его лица смягчилось, и он уже меньше стал похож на сурового воина-горца, а напомнил ей того отчаянного юношу, которого она когда-то боготворила. – Совсем не поэтому, – повторил он чуть хриплым голосом, от которого у нее перехватило дыхание. – И вы это знаете.

Затем он опустил голову и склонился к ее губам.

Венеция поклялась, что никогда не позволит ему снова целовать себя, и случись это несколькими минутами раньше, она сумела бы устоять. Но до того он жестоко обращался с нею. А теперь…

Теперь он стал совсем другим. Его жестокость объяснялась искренним беспокойством и страхом за нее, которые теперь обернулись чем-то большим. Она видела это по теплому взгляду его медно-карих глаз. Слышала это в его взволнованном дыхании, когда губы его замерли всего в дюйме от ее губ, предоставляя ей возможность остановить его. Она этого не сделала.

И он не остановился… Да поможет ей Бог!

Глава 9

Дорогой кузен.

Что вы можете знать об охотниках за приданым? Вы ни в чем не знали нужды – вам никогда не приходилось сталкиваться с кредиторами, с ужасом задаваясь вопросом, не отнимут ли они у вас все, чем вы владеете. Вам никогда не случалось оказаться во власти непостоянного, ненадежного человека.

Ваша вспыльчивая родственница Шарлотта.