В плену у фейри
Шрифт:
Глава тринадцатая
Когда мы были детьми, все всегда ждали,
Я многого не знала об этом мире.
— Хуланна. Мелкая предательница, — я почти плюнула. — Где наш отец?
Она не слушала меня, подошла так близко к трону Скувреля, что я видела только ее талию. Под жемчугом на ней ничего не было! Наша мама была бы в ужасе.
Одна из женщин-фейри, висевших на руке Скувреля, устроилась на другом подлокотнике его трона. Она подмигнула мне подведенными глазами, и я нахмурилась. Почему она выглядела так нарядно? Нужно было хоть немного уважать себя. Женщины были не только украшениями. Украшения можно было заменить.
— Лучше бы тебе снять его с тех шипов, сестра, — прорычала я, игнорируя другую девушку. — Или я притащу тебя домой и выпорю так, что ты неделю не сможешь сидеть.
Ее ладонь взлетела и отбила мою клетку, и я стиснула зубы, когда клетка перевернулась и упала. Ноги вылетели из-под меня, и я сильно ударилась об прутья, хватая ртом воздух. Фу! Я готовилась к удару, но что-то схватило клетку в воздухе, выпрямило ее так, что я просто съехала на пол. Ребра болели. Я ушибла их? Было больно сесть и проверить. Что случилось с сестрой, что лишило ее жалости?
Или в ней всегда скрывалось это?
Клетку опустили на подлокотник деревянного трона, мои зубы щелкнули от этого. Фейри, украшавшая трон, захихикала, словно это была забавная игра. Она подвинулась на боку трона и шепнула что-то на ухо Скуврелю. Он рассмеялся с ней.
— Ты не можешь продавать мою сестру, Валет Дворов, — заявила Хуланна. Я высунула голову между прутьев, повернулась, чтобы видеть ее огромное лицо. Она подвела глаза темной краской. Это не делало ее соблазнительной, как девушку, украшавшую трон, а придавало ей грозный вид. — Она принадлежит мне.
Но она не обратилась ко мне и даже не взглянула на меня. Мило, сестра. Может, она хотела и меня прибить к дереву. Как раз рядом со стариком-отцом.
— О, я так не думаю, Леди Кубков, — сказал Скуврель. Его улыбка была спокойной, он остался в расслабленной позе, словно ничто не могло потрясти его. Его крылья из дыма пропали, и его рубашка расстегнулась почти до живота, открыв татуировки на его груди и животе. Я узнала перья и череп мыши… но были ли там вчера шипы? Я их не узнавала. Татуировка шипов — как темно-зеленые, обвивающие мои предплечья — сплелась с перьями.
Я закатала рукав и нахмурилась. В моих шипах было перо? Странно. В этом месте нельзя было ничему доверять.
— Я взял ее в плен. Потому она моя, и я могу продавать ее, если хочу.
— А я хочу торговаться, — сказал резкий и немного невнятный голос.
Я
Мужчина-фейри, высокий и почти настолько широкий, стоял за ней. Я таких, как он, еще не видела. Я сглотнула от его размера. Его глаза были темными, обрамленными густыми бровями, его уши были острыми, а волосы — коротко обрезанными. И его кожа была зеленоватой, но темнее, чем если бы ему нездоровилось. И из-за нижней губы торчали клыки? Конечно, он не мог говорить четко. Меч висел на его спине, и он был в рубашке из тонкой кожи, но я не знала зверя, с которой он ее снял. Кто-то вышел спереди белую лису с тремя кровавыми слезинками.
Как мило.
Я невольно подняла повязку и поежилась. Он был спутанным, как остальные, но острые клинки торчали из спутанной плоти. Я опустила повязку, дрожа.
Он скалился, а я хмуро глядела в ответ.
— Но это я послала тебя в мир смертных, Валет, — сказала Хуланна, отойдя так, что я могла видеть ее лицо, ее щеки пылали. Было странно видеть ее великаншей надо мной. Ее рыжеватые волосы красиво сияли в тусклом свете, в них были вплетены розовые жемчужины. Они были размером с мой кулак. — Ты был моим пленником. Мы договорились.
Красивая девушка-фейри стала целовать шею Скувреля, словно никто не смотрел. Я хотела отрезать ее острые уши своим ножом. Не от ревности. И не из-за того, что так было неприлично делать на публике — хотя, если бы она жила в Скандтоне, женщины заперли бы ее в кладовой до свадьбы с тем, с кем занималась таким на публике. Мне просто не нравилось, что она отвлекала его, пока он обсуждал мою судьбу. И все. Я не ревновала.
— Да, сделка была: «Я выпущу тебя из темницы, если пойдешь в мир смертных и найдешь мою сестру. Ты не должен отдавать верность кому-то еще, пока не вернешься в Фейвальд, и не можешь предлагать ее другим фейри», — его улыбка была хитрой, и моя сестра побледнела, поняв ошибку в своей сделке. — Я нашел твою сестру. Я остался верен себе до возвращения в наш мир. И, смотри, я никому ее не предложил. Я просто выставил ее на аукцион, на продажу. Это не предложение. Это торговля.
Хуланна сплюнула. Было ужасно грубо для ее идеального вида. Я отпрянула в клетку. Я не хотела промокнуть от этого.
— И я готов платить щедро, — сказал зеленый фейри. — Я начну с предложения Башни Высот. Полной, с големами, служащими там.
Зрители вокруг нас охнули.
Уголки рта Скувреля приподнялись, он нагло поднял подбородок. Он казался младше от этого. Словно он был принцем, далеким в очереди на трон, но все еще обладающий властью сжигать и уничтожать приказом.
— Валет признает плату Двора Сумерек. Для победы нужно предложить что-то ценнее.
Лицо Хуланны покраснело.
— Но это целое состояние!
Она все еще не смотрела на меня. Не переживала, что я была ее крови, и я была заперта в клетке. Что с ней стало? Что сделали бы женщины Скандтона с такой, как она?
Я потянулась к повязке, Скуврель поймал мой взгляд и едва заметно тряхнул головой. Но мне нужно было увидеть. Нужно было знать.
Я подняла повязку, прикусила язык до крови от вида Хуланны. Она была спутанной, как он. Живой призрак, извивающийся, бушующий, уже не смертная.