В плену у сказки
Шрифт:
Наверное, совпадения или неожиданные встречи старых знакомых были для сказки обыденностью.
— Гуляем, а ты?
— А я здесь живу.
Только сейчас я заметила, что из кустов и крон деревьев на нас таращатся еще сотни пар глаз. Румпель тем временем устал ждать меня у реки.
— У тебя тут собрание?
Фея, испугавшись, спряталась под моими волосами.
— Между прочим, я спасла ее из лап твоей бывшей. И как только она могла посадить такую кроху в банку? И зачем?
— Пусть она сама тебе расскажет, — колдун с равнодушием
— Королева любила мой голос, — сообщила фея. — Мой народ красиво поет.
— А-а.
— Так спойте, — приказал Румпель.
— Это вовсе не нужно, — запротестовала я.
— Почему же? Ты ее спасла, это меньшее, что могут сделать феи, чтобы отплатить тебе.
— Это лишнее.
— Нет, он прав, — пискнула фея и выбралась из моих волос. — Моя семья споет тебе.
Скорее всего, она согласилась только из-за страха перед колдуном. Да и я чувствовала себя неловко — со стороны выглядело, будто мы пришли требовать долг за спасение. Но феи, а их было около сорока, расселись на ветках и затянули нежную, ласковую мелодию. Она напоминала чем-то плач скрипки и фортепиано, хотя вряд ли инструментами можно было ее повторить.
Бесспорно, это звучало красиво, но не настолько, чтобы тронуть сердце. Я вежливо заулыбалась, все еще чувствуя себя не в своей тарелке.
— Потанцуем?
— Что? — нет, ну это совсем уже было за гранью абсурда.
Я глупо уставилась на колдуна.
— Это не так сложно, — улыбнулся он и притянул меня к себе, наверное, пользуясь моей растерянностью.
Затем мы начали раскачиваться с ним, как старшеклассники на выпускном вечере. Я положила руки на его плечи, а он свои — на мою талию. Это было так странно и нелепо, что, честно, появились сомнения, а не явилось ли сумасшествие ко мне раньше времени. Или, может, все происходящее — сон?
Хотя что может быть безумнее попадания в сказку.
— Есть легенда, — сказал Румпель, — если двое влюбленных станцуют под пение фей, то объединят свои судьбы.
— Хорошо, что мы не влюбленные.
— Верно.
— А с той королевой ты танцевал? — спросила я.
— Нет, — он покачал головой, а потом после короткого молчания добавил, — она знала мое настоящее имя. И воспользовалась им. Было бы ужасно, если бы наши судьбы оказались еще и связаны.
— Но сейчас она ведь его по-прежнему знает. Значит, может рассказать кому-то другому?
— Может.
Я промолчала. Конечно, Люцифер говорил о том, что Румпельштильцхен не может навредить тем, кто знает его имя, однако… На его месте я бы сделала все, чтобы лишить королеву этого знания, потому что за подобную уязвимость придется дорого заплатить рано или поздно.
— Эти феи могли бы брать деньги за пение, — я решила сменить тему. — И хорошо зарабатывать на наивных влюбленных. Если легенда популярна, можно и без рекламы обойтись.
— И все же ты родом из интересного мира.
—
Наконец феи выдохлись и разлетелись. Моя феечка махнула на прощание и тоже скрылась в листве. А я потянулась, расправляя плечи, и с озорством взглянула на воду:
— Ты ведь наколдуешь еще одно платье?
— Почему спрашиваешь?
Я, оставив его без ответа, с разбегу нырнула в реку. Вода — холодная-холодная, осеннее солнце уже ее не прогревало. Но это того стоило. В груди взорвался огненный шар, стремясь быстрее согреть тело. Я вынырнула и засмеялась, а потом кинулась к берегу, потому что от холода начало сводить мышцы.
Румпельштильцхен смотрел на меня с гаммой разных эмоций: удивление, растерянность и даже восхищение.
— Давай скорее свою магию. — потребовала я.
Он не заставил себя долго ждать, и платье вмиг стало сухим и теплым, даже волосы высохли.
— Спасибо!
— И все же безумие — ваша общая с сестрой черта.
— Думаешь?
— Конечно, одна ради бального платья готова все что угодно сделать, вторая в ледяную воду бросается. И не скажешь, что неродные.
Золушка последний человек в мире — нет, в двух мира — с которым я могла бы почувствовать родственную связь. Но, может, мы и правда были похожи.
— Хотя ты мне нравишься гораздо больше, — усмехнулся Румпельштильцхен.
— Да-да, как же…
Мы продолжили бродить по побережью, любуясь разноцветными листьями, которые срывались в воду и, как кораблики, плыли по течению. Солнце потихоньку стремилось к горизонту.
— Каково это, владеть таким могуществом? — спросила я.
— Иногда весьма утомительно, но почти всегда — приятно. Сила и магия делают меня свободным.
— И очень опасным.
— Зато меньше надоедливых и трусливых знакомых, это преимущество.
Я остановилась, чтобы полюбоваться закатом — удивительно, но сегодня утром даже не предполагала, что буду встречать его рядом с Румпельштильцхеным. И что мне это понравится.
Не знаю, почему пропал прежний страх перед колдуном и куда делась робость. Словно раньше я держала в руках ракушку, думая, что в ней сидит злобный краб, а в итоге внутри оказалась жемчужина.
Да и, чего уж тут, Румпельштильцхен был умопомрачительно красив. Его присутствие волновало на каком-то глубинном уровне. Казалось, очаровываться им так же естественно, как дышать.
Словно услышав эти мысли, он подошел сзади и положил руки на мои плечи, не позволяя развернуться. Его шепот, нежный и теплый, защекотал ухо.
— Ты отличаешься от всех людей, которых я когда-либо встречал. Откуда же ты пришла?
— Не терпится узнать мой секрет, да?
Он соблазнял меня, проводя пальцами вдоль предплечий, и прекрасно понимал, что его голос, привлекательный, как запретное яблоко, способен забраться в голову и искусить мысли. Румпельштильцхену хотелось знать ответы, и до тех пор, пока мне удавалось скрывать хоть что-то, я была ему интересна.