В плену вседозволенности
Шрифт:
Я почесала нос.
– К черту тако. Если быть честной, не знаю, хватит ли у меня сил.
– На то, чтобы заняться сексом со своим красивым и во всем поддерживающим мужем?
– В принципе заняться сексом. Не уверена, что кто-то из нас готов попробовать больше.
– Снова тяжело вздохнув, я вилкой отделяю кедровые орешки от салата.
– Как будто происходит слишком много, чтобы наши отношения оставались в приоритете.
– Я поднимаю глаза и встречаюсь с Дженн взглядом.
– Ходят слухи, что местный чикагский филиал ищет
– я поднимаю руки, когда произношу свое имя, - ведет репортаж из Чикаго или Нью-Йорка. Подумать только, у меня может быть собственное шоу... Эрика Эллис на MSNBC или CNN, или CBS.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, да?
– Да, - отвечаю я с тяжестью. Вот почему я позвонила Дженн. Правда болезненна, но иногда боль - лучшее лекарство.
– Ты убегаешь, чтобы не сталкиваться с реальной проблемой. Все, о чем ты сейчас говоришь - отвлекающий маневр.
– Возможно и так. Со временем чувства угасают.
– Эрика?
Положив вилку, я осмотрелась по сторонам. Поблизости никого не было, кто мог бы нас услышать. Тем не менее, я наклонилась к Дженн и полушепотом произнесла.
– Реальная проблема в том, что я надрываю задницу, чтобы быть успешной. Без преувеличений!
– Изогнувшись, я посмотрела назад на свою задницу, после чего вновь вернулась к нашему с Дженн разговором.
– Я упорно тружусь. Занимаюсь поиском информации. Я улыбаюсь в эти чертовы камеры и демонстрирую дурацкие ноги. Известно ли тебе, что костюмеры до миллиметра вымеряют длину юбки, прежде чем допустить меня к эфиру? До гребаного миллиметра! Слишком длинно - и мы теряем рейтинги. Слишком коротко - и мы снова теряем рейтинги. Мы должны делать все, чтобы мужчины были счастливы и не расстраивались ревнивые женщины.
– Думаю, ты больше концентрируешься на своей карьере, а не на браке.
– Этим утром мы бегали вместе. Это впервые за неделю, когда наши рабочие графики совпали.
Дженн кивнула.
– Понятно. Но вы разговаривали об этом?
– Нет. Я имею в виду, мы разговаривали, но не по нашей проблеме. Те две мили, что мы бежали, я почти все время была в наушниках, прослушивала краткое изложение сегодняшних заголовков.
– Дважды в неделю мы с Полом ужинаем в ресторане.
Хм-м-м.
– А если серьезно. Это тяжело. Пойди мы в ресторан, и кто-нибудь обязательно узнает меня. И тогда вся интимность момента пропадает.
– Тогда закажите ужин на дом.
– Думаю, нужно смотреть фактам в лицо: мой брак распался. Я облажалась.
– Пожимая плечами, я продолжила, - Мы потерпели неудачу. Мы оба.
– С каких это пор Эрика Эллис терпит неудачу?
– Ты когда-нибудь думала о вещах...?
– спрашиваю я, боясь произнести мысль вслух, - о вещах... о которых ты не должна думать?
–
– Нечто другое.
– Выкладывай.
– Я устала. Устала от борьбы. Борьбы, чтобы удержаться на плаву, достигнуть чего-то большего в телеиндустрии, в то время, когда есть женщины гораздо моложе меня, сидящие на тех же стульях. С годами я не становлюсь моложе. Я также устала спасать ту искру в отношениях с мужем, которой уже нет. Я лишь на время могу разжечь страсть. Но почему именно я должна делать это?
– Потому что ты давала клятву перед алтарем. Скажи мне, он когда-нибудь переходил черту, изменял тебе?
– Не думаю.
Дженн нахмурила брови.
– Не думаешь?
– Он кажется занятым.
– Чем?
– Не знаю. Я не спрашивала.
– Ты когда-нибудь изменяла ему?
– Нет. Я бы не... хотела.
– Не знаю, откуда взялось последнее слово, но оно выскользнуло.
– Что, прости?
– Хорошо, я не изменяла ему. Хотя порой у меня возникают такие мысли, но мой муж чертовски совершенен. Он поддерживает меня во всем. Он всегда рядом, как та изношенная толстовка или умилительный щенок. Может, в этом и проблема. Он слишком... слишком любезен.
– Знаешь, некоторые женщины убили бы за возможность иметь рядом красивого, любезного и во всем поддерживающего мужа.
Съев несколько листьев салата, я положила вилку на стол, после чего взяла стакан и сделала глоток ледяной воды. Дженн права. Я должна быть довольна тем, что имею, однако это не так. Возможно, все дело в моей озабоченности по поводу карьеры. Возможно, искра в отношениях погасла, и я не знаю, как ее разжечь вновь. А может, я позволила своим фантазиям взять верх над реальностью. Или может...
– Он хочет ребенка, - выпалила я.
Глаза Дженн округлились: - Твою мать!
– Да.
– Взяв вилку со стола я вновь начинаю ковыряться в салате, очерчивая ей круги по тарелке между кедровыми орешками и кусочками сыра. И хотя аппетит испарился, мне кажется довольно привлекательным блюдо, сбрызнутое уксусом.
– Эрика, посмотри на меня.
Я не могу. Вместо того, чтобы посмотреть на Дженн, я продолжаю ковырять вилкой содержимое тарелки.
Вдруг, она ударяет рукой по столу, да с такой силой, что загремела посуда. От неожиданности даже я подпрыгнула на месте.
– Что?
– Я перевожу на нее взгляд, зная, что мои глаза влажные от слез.
– Когда?
– Первый раз он заговорил об этом около шести месяцев назад.
– А теперь... когда...?
Я делаю глубокий вдох и распрямляю плечи.
– С ребенком мои шансы на продвижение вверх по карьерной лестнице не больше пятидесяти процентов. Или того меньше. И сейчас это не самая лучшая идея.
Дженн качает головой.
– Он знает о том, что ты думаешь по этому поводу?
– Вроде. Он сказал, что сам будет заниматься его воспитанием.