В плену желаний
Шрифт:
Происходящее в следующие пару минут можно было бы назвать потасовкой, если бы Смирнова чуть сильнее нападала, а Стрельцов хотя бы пытался защищаться. Он то и дело выкрикивал «о чем ты?», а она метко бросала в него все, что попадалось под руку.
— Вон отсюда, — наконец прошипела она. — И теперь твоя очередь передавать привет друзьям.
— Каким друзьям? Какой привет?
— Я сказала — вон!
Нервы сдали. Олег буквально взял Веру в охапку, завел в комнату и, усадив на кровать, аккуратно потряс за плечи.
— Или ты мне сейчас же все рассказываешь, или я все
Что-то в этих словах подкупило Веру. Может быть, предельно искреннее недоумение — ну невозможно так сыграть, за это «Оскара» дают! А может быть, ей так хотелось выговориться, что выбора не оставалось.
— Хорошо, я расскажу, — Смирнова встала и, скрестив руки на груди, зашагала по комнате.
Московская область. БО «Васильки»
Громов видел, как Бушин увел Иру из бара. Разного рода мысли заполнили разум. Он не знал, зачем она ему понадобилась, но очень надеялся, что ничего страшного не случится. В конце концов, управляющий выделил на беседу всего десять минут.
Тимур нервно постукивал пальцами по гладкой поверхности барной стойки и мужественно боролся с нарастающим желанием рвануть следом за ними. Погрузившись в раздумья, он не сразу заметил, как Андрей опустился на соседний стул и, жестом подозвав бармена, привычно заказал себе рюмку водки.
— Ну что, похоже, старый хрыч забрал себе нашу судью, — ухмыльнувшись, сказал Гринев и, подняв стопку, предложил: — Ну так, за нее и выпьем?
Громов неприятно поморщился — настроение совсем не располагало к общению, тем более, на болезненную тему. Но и проигнорировать произнесенные слова было бы совершенно неправильно.
— Может, и забрал, мне не доложился, — сухо ответил Тимур, надеясь на то, что это остудит пыл Андрея, и он наконец отстанет.
— Как же она была хороша-то, а… Вот уж я бы ей вдул… — протянул тот, мечтательно закатив глаза.
Все больше предаваясь фантазиям, Гринев не обращал никакого внимания на агрессию, исходящую от Тима.
Громов молча пил свое пиво, изо всех сил стараясь не сорваться — учинить скандал сейчас было бы совсем некстати. Но Андрей, словно специально, ковырял незажившую, кровоточащую рану.
— Как думаешь, если я поменяюсь с Васьком на следующую пятницу, я смогу купить ее на ночь? Это же не запрещено правилами? — сыпал вопросами он, потирая вспотевшие ладони. Гринев не мог больше думать ни о чем, кроме Романовой в этом потрясающем воображение платье.
Тимура уже потряхивало от негодования, но он терпел. Собрав всю волю в кулак, продолжал отгонять посещавшие его назойливые варианты расправы над Андреем. Но, как только услышал последнюю фразу, злость достигла апогея. В несколько глотков осушив кружку, Громов громко опустил ее на барную стойку и встал.
— Посиди за меня, я скоро вернусь, — приказал он и, не оглядываясь, направился к выходу.
Тим не знал, куда идет и зачем. Нервы натянулись до предела, и ему срочно требовалась передышка. Просто побыть в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок и успокоиться.
Громов решил выйти на улицу, подышать свежим воздухом, но голоса, раздавшиеся где-то рядом,
Московская область. БО «Васильки»
Золотов, как завороженный, следил за грациозными движениями девушки. Ее изящные бедра плавно покачивались в такт музыке, распаляя огонь его страсти. Он хотел ее, с каждой секундой все больше, но намеренно растягивал предвкушение, ждал, когда все чувства достигнут максимума, чтобы испытать наивысшее удовольствие.
Мирослава была рада этой небольшой передышке, позволившей ей собраться с силами. Как ни пыталась она представить, что будет дальше, ничего не получалось. Все ее познания о сексе были скудны — Мира почему-то никогда не интересовалась этим таинством между мужчиной и женщиной. Конечно, она знала, откуда берутся дети, но никогда не рассматривала эту тему подробно. Для нормальной жизни в социуме ей вполне хватало информации из школьного курса биологии, но сейчас девушка очень жалела, что не изучила этот предмет детальнее.
Инга рассказала, что в первый раз больно будет в любом случае, но насколько — оставалось загадкой. Она же дала обезболивающую гель-смазку, которой Мирослава воспользовалась заранее, однако, сработает это или нет, никто не знал.
Еле живая от страха, она танцевала, как могла. Практически не слыша мелодию, Мира сбивалась с ритма и путалась в ногах, но ей было все равно — она не преследовала цель понравиться своему мучителю.
Налив очередную порцию алкоголя, Максим присел в кресло.
— Сними платье, — спокойно проговорил он и отпил из бокала янтарную жидкость. Девушка остановилась и умоляюще посмотрела на него. Макс с легкостью выдержал ее взгляд и твердо повторил: — Снимай.
Облокотившись на спинку, уютно вытянул ноги и продолжил просмотр своего индивидуального шоу.
Несколько долгих секунд Мирослава сражалась с собой. Щеки ее моментально вспыхнули от смущения: она стеснялась раздеваться даже при маме, не то что при незнакомом мужчине. Но хищный взгляд Золотова не давал надежды на спасение. Трясущимися руками Мира расстегнула молнию на платье и поочередно стянула рукава, стараясь прикрыть полуобнаженную грудь, затем нерешительно подтолкнула ткань вниз, позволив ей упасть к ногам. Оставшись в одном нижнем белье, она чувствовала себя очень неуютно, но это никого не волновало.
Максим глазами ощупывал ее безупречное тело, представлял, как будет ласкать ее, как она будет извиваться под ним и приходил в неописуемый восторг. Отставив недопитый стакан, он расстегнул свою рубашку и, жестом подозвав девушку ближе, поднялся с кресла.
Мельком взглянув на его обнаженный торс, Мирослава отвернула голову. Золотов стоял непозволительно близко, бесцеремонно нарушая границы ее личного пространства. Она всячески боролась с острым желанием отойти на несколько шагов, а лучше — убежать из этой комнаты подальше.