В подарок малышам
Шрифт:
Вы слышали когда-нибудь, как в рокот грозного ливня, шум ветра и трескучие раскаты вливается негромкий звон струи, ударившей в пустое ведро? Кто-то выскочил на секунду и сунул его под водосточную трубу. «Тра-та-та-та», — часто бьют капли о металлическое дно. И гроза словно отходит и делается спокойнее.
Так же и ровная дробь маленького барабанщика в грохоте штурма.
— Здесь, товарищи, вы можете рассмотреть… — голос экскурсовода, усиленный микрофоном, ворвался в грохот боя. Вздрогнул Сеня, и кончилось волшебство. Умолкли пушки. Неподвижно повисли синие дымы. Замерли на бегу солдаты.
А мальчик с барабаном
Экскурсия обходила площадку по кругу. И вот уже надо спускаться по лестнице, узкой и крутой, как корабельный трап. Сеня не спустился. Он протолкался осторожно и пристроился к другой группе. Вернулся к барабанщику.
Так он делал три раза…
Потом он ушел из панорамы к Четвертому бастиону. Черные корабельные пушки были горячими от солнца. Два загорелых малыша прыгали с бруствера в мелкие желтые цветы. Заберутся и прыгнут… Ветер запутался в выгоревшей траве, и ее сладковатый запах смешался с запахом моря. Струился теплый воздух. В нем колебались белые ряды домиков на крутых склонах за Южной бухтой и темный памятник-танк на Красной горке.
Сеня сел на бруствер.
Он вспомнил барабанщика, сохранившего мужество в очень важный момент. И показалось Сене, что он встретил хорошего друга. Ведь он тоже был из беспокойного племени мальчишек. Он был таким же, как те мальчишки, которые помогали отстаивать Севастополь и в прошлом веке, и позже, когда немецкие снаряды разбивали памятники и дома.
И он подумал, что смог бы тоже…
Но этого Сеня ребятам уже не сказал. Об этом не говорят…
8. Мечты и травинка
Васька лежит на траве. Ноги у Васьки гудят. Ведь прошагали-то ой-ой сколько! Сеня говорит, что девять километров. А Лех говорит, что двенадцать.
Ваську только что отругали за легкомыслие: за то, что не взял с собой одеяло. Васька вместо того, чтобы расстроиться, обрадовался:
— А разве поход с ночевкой будет?
— Горе луковое! — ахнула Таня. — Ты и не знал?
Галина застонала. Лех засвистел сквозь зубы, стал разглядывать совершенно пустое небо и заметил между прочим:
— Я сразу говорил… Свяжись с мелкотой — хлебнешь соленого.
Сеня хотел выругать Ваську покрепче, но не стал. Себя ругать надо: не проверил даже, с чем идет в поход малыш Снегирев.
— Эх… — сказал Сеня. — Пустая голова!
Все думали, что это про Ваську, а он это про себя сказал.
— Можно двоим под одним одеялом, — рассудил Игорь. — Когда знаменитый путешественник Александр Гумбольдт путешествовал по Амазонке, он однажды…
Васька не узнал, что стало со знаменитым путешественником. Усталость как-то сразу налила ноги. Васька лег там, где стоял. Сунул под голову рюкзачок, где уже не было пачки ванильных сухарей.
Сквозь сомкнутые ресницы Васька смотрел на солнце. Оно разбилось на брызги. И вдруг потемнело. Открыл Васька глаза. Солнце спряталось за прозрачное облачко. Просвечивает сквозь него, стало ровное и круглое, без лучей. Похоже на маленький барабан.
Васька трогает локтем барабан, щупает под рубашкой палочки. Тут.
Васька начинает мечтать. Он
Вот опустится ночь, и запляшут на деревьях желтые отблески костра. И все уснут. Кроме Васьки. А он сядет у огня. Будут тихонько трещать в пламени сучья, будет шептаться кругом темный лес. И вдруг… Бей тревогу! Из черных листьев протиснулась к огню страшная зеленая голова. Горят, как зеленые светофоры, глаза, шевелится в зубастой пасти красный раздвоенный язык, извивается чешуйчатая шея. Ящер!
Или, ну его, этого ящера. Все равно таких и на свете не бывает.
Лучше пускай будет бой у крепости, где враги держат в плену тех, кто за революцию. Пусть двинутся на приступ штурмовые колонны! Стены и башни опоясаны синим дымом выстрелов. Все равно вперед! Бьет Васькин барабан! Так бьет, что камни рушатся и сыплются со стен развалившиеся зубцы…
Но нет, не бывает так. Сейчас другие войны, и барабанщики не ходят в атаку впереди цепей.
Может быть, полететь на Луну, открыть там лунный город и ударить в барабан, чтобы все космонавты сбежались и помогли Ваське разузнать, какие здесь есть тайны?
Но читал Васька, что на Луне даже выстрелов не услышишь, а не только барабана. Потому что нет там воздуха.
Ладно! Если барабанщик смелый, дело ему найдется.
Будет трудная дорога, будут горы, пропасти и обвалы. И висит над одной страшной пропастью веревочный мост. Остановились путешественники. Даже самые смелые опустили глаза. А надо идти.
И Васька идет.
Натянулись тонкие веревки. Качается мост. Так качается, что кажется Ваське, будто уплывает он куда-то. Плывет, плывет. Но вот и берег. Над самой пропастью, на узком каменном карнизе, встал барабанщик и поднял палочки. Ровно стучат они, эхо рассыпалось в горах веселым горохом. Барабанщик спокоен. Значит, мост надежен. Значит, все будет хорошо, только не надо бояться…
Но что это щекотит Васькин локоть? Васька поднимает ресницы. Мохнатая зеленая гусеница!
Дернул Васька руку, вскочил.
Рядом на перевернутой кастрюле сидел улыбающийся Лех. Крутил в пальцах длинную травинку с пушистым зеленым колоском.
9. Барабанят капли
— Бессовестный ты, Лех, — сказала Таня. Но голос у нее был не сердитый. Ваське даже показалось, что она тихонько смеется. Правда, разглядеть Васька не успел. Таня вдруг принялась рыться в своей санитарной сумке. И чего ей там понадобилось?
Сеня снова предупредил Леха, что у него лопнет терпение. Но и у Сени голос звучал несерьезно. Галина что-то черкала в дневнике и на Ваську не смотрела. Губы кусала.