В погоне за артефактом
Шрифт:
— Ванная со всеми удобствами, — оценила я, оглядывая эти самые удобства и душ (что очень порадовало) с горячей водой. В замке имелись своя система подогрева и водопровод.
После рабочего дня, во время которого разбирала улики, ползала по сокровищнице и кидалась тяжеленными фолиантами, дико хотелось умыться и упасть на кровать. А подумать о том, что делать со свалившейся на голову монаршей заботой, решила завтра, с утра пораньше. Пока же моей светлой голове требовался отдых.
Стянув пыльную одежду с пятнами грязи (интересно, король озаботится указом доставить сюда наши вещи?) и бросив
— Ах, красота какая! — выдохнула счастливо.
— С этим не поспоришь, — раздалось в ответ.
Открыв глаза, я тут же закрыла их и принялась усиленно тереть, так как уже успела намылить лицо. Через секунду вновь распахнула ресницы, чтобы сквозь слезы рассмотреть сидящее на фарфоровом удобстве жутко довольное и мерзопакостное чудо.
— Да чтоб тебя! — взвизгнула и вжалась спиной в кран, неслабо ударившись лопатками о стену и попутно перекрыв воду. Не нашла ничего лучшего, как прикрыть мочалкой низ живота, а рукой грудь.
— Ты совсем стыд потерял, арте… арти… тьфу, — отплевалась от мыла, — …фактишка!
В ответ на мое справедливое возмущение прозвучал такой горестный вздох, что, будь я знакома с золотоволосым чуточку меньше, испытала бы укол совести.
— Откуда такая жадность, богиня? Несчастный дух, заточенный в артефакт, уже почти сто лет не любовался женщиной, а ты… — и снова вздохнул, и посмотрел с таким укором, что вы только полюбуйтесь на это… это… я ведь даже слов подобрать не могла, и словарь шефа не вспоминался, хоть убей.
— А ну вон отсюда! — показала головой в сторону двери.
Мужчина пожал плечами и поднялся во весь свой внушительный рост.
— Я приходил помочь.
Сволочь!
— Ну, говори! — крикнула я в широкую спину.
Качнулись золотистые пряди, артефакт нехотя повернул голову и с еще большим сожалением в голосе добавил:
— Не могу, меня отвлекает твой неподобающий вид, я забыл, что хотел сказать.
И испарился. Вы можете себе представить? Испарился!
— А ну назад! — закричала я, будто исчезнувшая проекция могла услышать и вернуться. — Назад, паршивец! Время уходит, чудо вредное! Что король скрывает? Ты оплату обнаженкой вперед получил, а ну вернись!
Рванулась к крючку с полотенцем, швырнула с досады мочалку на пол и на ней же поскользнулась.
— Ай! — растянулась на мраморных плитах, а потом с трудом поднялась на корточки и обреченно, очень витиевато выругалась. Вот почему в ванных комнатах нужно ходить осторожненько, а не скакать ополоумевшим зайцем, пытаясь догнать испарившееся видение.
Помянув парой ласковых зарвавшегося духа, я тряхнула головой, а когда подняла ее, узрела перед собой две ноги, а выше — непомерно заботливый взгляд.
— Неотразимая, ты ушиблась? Я вернулся, как только узнал, что ты будешь звать назад, радость моя!
— Ненавижу! — прошипела, представив со стороны свою более чем пикантную позу.
— Эти чувства совершенно не взаимны, — усмехнулся бессовестный аморальный тип и, отбросив-таки ложную скромность, окинул меня горячим взглядом, от которого можно было высохнуть и без полотенца.
— Да
Вот бы сейчас сжать в кулаке золотые кудри, чтобы не вырвался, и съездить по этой светящейся физиономии!
— Я представляю тебя в мечтах… ну или в видениях будущего, это почти одно и то же.
Решив принять позу поскромнее и спрятать хотя бы то, на что сейчас был нацелен взгляд артефакта, я вновь прикрылась руками и одновременно попыталась поприличнее устроиться на коленях.
— Не утруждай себя, сокровище, — тут же заявил сияющий дух, — мне очень нравится этот вид сверху.
Я беззвучно застонала, а потом раздраженно махнула на него свободной рукой.
— Это ты у нас сокровище, м-м-мерзавец. Так что рассказывай уже.
— Что говорить? — Артефакт опустился на корточки и, очевидно, пытаясь как-то компенсировать неприличную близость, соизволил заглянуть мне в глаза.
— Почему король подменил ларцы?
— Неповторимая, — тряхнул золотой гривой дух, в точности скопировав мою манеру трясти волосами, — у меня снова все вылетело из головы. Понимаешь, когда я появлялся здесь прежде, вид был другой, а теперь совсем скверно.
— Что значит скверно? — возмутилась я.
— Это значит, — артефакт поднес палец ко лбу, — скверно влияет на мыслительный процесс. Придется делать еще одну запись. Встретимся позже, соблазнительница.
И сложил губы бантиком, послав мне воздушный поцелуй. Я готова поклясться, что перед исчезновением заметила на его лице бесящую меня ухмылку.
Что бы там Фомка ни говорил, а характер у меня хороший, золотой практически, если меня не бесить. Когда со мной ласково обращаются, я просто милейший человек. У меня только одна слабость — терпеть ненавижу не высыпаться. Если меня лишить законного сна, я немного зверею. Не переношу состояния выброшенной на бережок и растекающейся на жарком солнце медузы. Глаза слипаются, рот из-за зевков не закрывается, в голове мысли только о кровати и об артефакте. Очень кровожадные мысли (не по поводу кровати, конечно).
Я его полночи прождала. Сначала с бешеной скоростью отскребла присохшее мыло, очень быстро закончила омовения, на всякий случай не закрывая при этом глаза, а потом замоталась в широкое полотенце по самую шею. Во дворце у меня даже ночной рубашки не было.
Сначала села в кресло ждать, чтобы этот наглец не завалился рядышком в кровать. При этом не забывала простукивать все руками и ногами, чтобы раздавить горошину, потом еще по комнате попрыгала, ну а в итоге плюнула и забралась под одеяло. Сидела, сидела, периодически подергиваясь (вдруг все-таки горошину нащупаю!), потом просто облокотилась на подушки, ну и уснула в конце концов. А вот теперь проснулась в самом отвратительном расположении духа. Во-первых, совсем не выспалась, во-вторых, все тело затекло из-за неудобной позы, в-третьих, приобретенные вчера в ванной синяки болели, а в-четвертых, меня разбудили. Самым бесчеловечным образом — с утра пораньше. Но особенно раздражало, что я даже не могла намекнуть собеседнице, что не очень желаю видеть кого-либо в своей комнате. Хотя чего еще ждать от невесты артефакта? Они даже изводить меня решили одинаково.