В погоне за бессмертием

Борисов Алексей Борисович

Но неожиданно взгляд его наткнулся на одного человека, с угрюмо-сосредоточенным лицом слушающего и пытающегося его понять, и Андрей заговорил, сконцентрировавшись на нем, чувствуя, как волны его мыслей раз за разом подмывают рифы недоверия и непонимания внутри этого единственного слушателя.

И он говорил и говорил, излагая схему устройства и принцип действия протеза для мозга; цитировал читанные-перечитанные кибернетические талмуды и показывал на мониторе компьютера схемы «трансфера» сознания живого человека в искусственный носитель разума.

– Подумайте! У каждого из нас есть шанс стать бессмертным! Надо лишь поверить и начать работать над этой темой. Быть может, я не прав, и нужны другие подходы, другие схемы,

но не в этом проблема. Любая проблема решаема, если над ней начинают работать миллионы людей, предлагать сотни, тысячи решений. Одно из них рано или поздно окажется верным. Это элементарный закон больших чисел. Проблема в том, чтобы сдвинуть людей с мертвой точки, вырвать из рутины и сделать частицами общего движения к тому, ради чего и стоит жить – достижению бессмертия, – у него на хватило дыхания, он осекся всего на секунду, но дамочка из президиума успела испуганно пикнуть:

– Вы закончили?

Его пошатнуло от ее вопроса, он инстинктивно выставил ногу, чтобы не упасть, но получилось так, словно он сходит с трибуны. Во втором ряду мать-командирша одобрительно улыбалась и кивала головой; он понял, что, действительно, надо идти, и среди гробового молчания стал спускаться в зал.

– Кто-нибудь еще хочет выступить? – пропищала Ляночка. Откуда-то с краю поднялся и, уверенно ворочая плечами, пошел к трибуне крепенький парниша лет тридцати, с щетинистыми усиками над верхней губой и выложенном поверх пиджака по моде полувековой давности воротником рубашки. Он не стал подниматься на трибуну, а по-свойски заговорил, как по-написанному, с залом, о том, что российской молодежи не нужны завиральные идеи про вечную жизнь, а нужно патриотическое движение в сторону расшивки узких мест производства; нужно государственно-частное партнерство в деле создания молодежных стартапов с бюджетным финансированием и плановым подходом к организации деятельности творческих венчурных бригад. Толкнуть эту речугу его подговорил кто-то из руководства НПО; написанные слова у парниши кончились, и он ждал, что вот-вот второй клакер из зала потребует внести «это предложение» в резолюцию конференции; но, как бы плохо ни было выступление Андрея, все эти «молодежные стартапы» и «бригады по расшивке узких мест» выглядели после его слов настолько мелко и плоско, что второй клакер не решился на свою реплику, и крепенький парниша, не зная, что еще сказать, проблеял:

– А если уж Совету молодых ученых и специалистов НПО нечем больше заняться, то пусть выполнит то, что было обещано при устройстве на работу: выделит квартиры для тех, кто отработал на предприятии больше трех лет…

– Можно подумать, что получить бесплатно квартиру легче, чем добиться бессмертия! – брякнул кто-то из зала; на галерке заржали.

Подсказанный руководством позитив скисал на глазах; крепенький парниша давился соплями у подножия трибуны; перед сидящей в президиуме Лянкой лежал сценарий представления, где черным по белому были расписаны реплики второго клакера и, затем третьего – с призывом каждому молодому ученому и специалисту отработать безвозмездно по сорок часов в венчурных творческих бригадах, и она панически выкликала в зал:

– Кто-нибудь хочет еще что-нибудь сказать? У кого какие предложения? Нам надо выработать резолюцию конференции, – но нема дурних надевать себе лишний хомут на шею! Зал молчал. Народ с задних рядов, не таясь, утекал к выходу. Иными словами, пришло самое время выйти на сцену главному НПОшному затейнику и пройдохе в лице зам генерального по общим вопросам Ерёме Ерофеичу.

И он покатился откуда-то с задних рядов, толкая перед собой арбузное брюхо, взгромоздился на трибуну, обзырил утопающими в кожистых складках глазками пустеющий зал, и внезапно закричал пронзительным, тонким, бабьим голосом:

– Чего притихли, молодёжь? Человек вам бессмертие наобещал, а вы сидите, будто караси на кукане! – ошеломленная

этим базарным альтом публика приостановила поступательное движение к выходу и обратилась в сторону президиума. А Ерёма кричал все громче и громче:

– Я вот в этих делах не слишком силён, да и стар уже – не успеете вы для меня синхрофазотрон вечной жизни учудить, – оратор вытер с розового, посеченного морщинами лба пот. – Но идея-то какова! Красава! Пусть не успею я в вечную жизнь попасть, но вы, если подсуетитесь, запросто смогете! Я понимаю: трудно вам, – Ерёма с лукавым прищуром обвел зал взглядом. – Не знаете, с чего начать, что в первую очередь сделать. Да, поначалу всегда трудно! Но вам, ли, молодым, бояться трудностей? А подсказать, с чего начать, и как что делать, и я сумею, – ЕЕ повторно вытер пот и потянулся к пузатому графину с водой на краешке трибуны.

– Прямо скажу: никто вам под это дело денежек не даст. Придется, как встарь, на голом энтузиазме. А на нем, ребятушки, далеко не уедешь. Мясо-то сейчас? А картошка? Небось, прижало вас, молодые ученые и специалисты? Голодуха брюхо подкрутит – сначала одному надоест с алгоритмами в искусственном мозге вожжаться, потом другому жена скажет: «Хорош ерундой заниматься, детей кормить надо!» Так она – идея – и сгинет. И никакого бессмертия не получится!

Я вот что подумал. Помочь вам надо, молодым! И денежку заработать, и жизненный опыт обрести. Не буду всякие умные слова про стартапы и венчурные бизнесы говорить. Скажу просто: наклюнулось одно дельце. Сборочное производство. Даже проще – отверточное. Работать во вторую смену, по шесть часов, чтобы ноги с устатку не протянуть. И с отдачей работать, по-патриотичному! Чтобы зарплата побольше ваших МеНеэСовских грошей выходила! Главным кровопивцем у вас, вон, Ляксей будет, – ЕЕ таким широким жестом повел лапищей в мою сторону, что у меня покраснели уши. – Он молодой, из ваших. Четыре года как ВУЗ кончил. Сейчас уже генеральным директором работает. На базе его научно-технического центра “Аталанта” – все слышали? – и развернем производство. Оформим желающих по совместительству. Я с вашими начальниками договорюсь, чтобы работой не гнобили, пораньше отпускали, попозже встречали. Выспаться успеете. Никого нудить не буду. У нас ведь демократия, свобода выбора! Хочешь – зарабатывай копейку, себя и семью корми. Хочешь – подыхай с голода…

Со своего места поднялась лянкина мать-командирша и, развернув безразмерный бюст в сторону зала, оповестила о том, что заказы у НПО сокращаются, грядут сокращения, поэтому работа по совместительству для молодых ученых и специалистов как ни для кого актуальна.

Ответом ей была канонада вскидываемых сидений. Я уже приготовил бланки договора на работу по совместительству для впаривания в гардеробе, но Петровна и не думала униматься:

– Стойте, стойте, я еще не все сказала! – ее могучий глас ордынским арканом взвился над толпой молодых ученых и специалистов. – Нам надо принять постановление конференции!

– Одобрям! – крикнули из толпы.

– Нет, выслушайте меня! Вы сейчас выслушали два предложения. Одно – от молодого специалиста нашего НПО о разработке основ искусственного интеллекта на новой микроэлементной базе, другое от заместителя директора Еремея Ерофеича Сильных о создании отверточного производства. И вот что я хочу сказать… Первое из этих предложений может показаться бредом, несбыточным проектом. Но поверьте мне, пожилому человеку! Чтобы достичь хоть каких-нибудь результатов, надо ставить перед собой большие, несбыточные цели. И пусть они не будут достигнуты, но по пути к ним будут решены все те попутные проблемы, о которых мы столько говорим и которые рутинным образом не решаются. Да, да! Я имею в виду и расшивку узких мест производства, о которой мы столько сегодня говорили, и разработку новых программных модулей, на которой наши институты застряли на пять лет, и все прочее.

Конец ознакомительного фрагмента.