В погоне за блаженством
Шрифт:
— Ближе к вечеру. Сначала мне не было больно, но час назад…
— Все хорошо. Сейчас расслабьтесь. Миссис Уэстлейк побудет с вами несколько минут, — сказал он и вышел из комнаты.
— Как она? — спросила Марта, встретив доктора в холле.
— Прекрасно, но ребенок появится не сразу. Мистер Уэстлейк, почему бы вам не пройти к ней, пока мы с вашей мамой не выпьем по чашечке горячего кофе?
Они спустились вниз, а Маршалл стремглав бросился к Рени.
— Что он сказал? — спросила она.
— Пройдет
— Нет. Если бы не схватки, все было бы хорошо.
Они сидели молча, ожидая следующей со страхом и возбуждением.
— Наверное, он будет таким же красивым, как ты? — сказала Рени, когда боль утихла.
— Кто? — Маршалл напряженно пытался сообразить.
— Твой сын!
— Моя дорогая, наш первый ребенок с таким же успехом может оказаться и девочкой, но кто бы он ни был, для нас он будет самым лучшим.
— Точно. — Она засмеялась, и тут же новая волна боли захлестнула ее.
Доктор Александр и Марта вошли в комнату и, не слушая возражений Маршалла, выставили его.
— Пойди посмотри, не появился ли отец. Я слышала, как подъехала карета, — бросила Марта через плечо.
Маршалл минуту смотрел в оцепенении на захлопнувшуюся дверь; услышав голоса внизу, пришел в себя и спустился вниз встречать отца.
— Что нового? Ребенок еще не родился? — спросил Джордж.
— Нет, доктор сказал, еще рано…
— У меня есть некоторый опыт в таких делах, — продолжал Джордж. — Мы ничем не можем помочь, поэтому давайте сядем и будем ждать.
Положив руку на плечо сына, он почти силой повел его за собой в кабинет. Джим и Дорри многозначительно переглянулись и пошли следом за отцом.
Джордж говорил без умолку, пока не заметил, что его никто не слушает. Маршалл стоял возле камина, устремив взгляд на желтые языки пламени, Дорри и Джим увлеклись игрой в триктрак. Усмехнувшись себе под нос, Джордж налил в бокал бодрящего напитка и сел ждать появления своего первого внука.
Прошло несколько часов. Рени металась от боли. А что же будет, когда она начнет рожать? Трудно было представить. Воды отошли, схватки стали регулярными и сильными, а промежутки между ними сократились до минимума.
— Я боюсь, — шепнула она Марте.
— Подумай о том, как здорово держать на руках собственного ребенка. Терпеть осталось совсем недолго, судя по всему.
Рени едва успела улыбнуться, как схватка возобновилась. Она попыталась дышать так, как велел доктор, но стало еще больнее. Когда наконец боль утихла, она устало откинулась на подушки. Доктор Александр осмотрел ее и, кажется, остался доволен. Рени хотела было спросить, чему он так радуется, но очередная схватка скрутила ее, и она стиснула зубы.
Когда дверь спальни приоткрылась, Маршалл бросился навстречу матери.
— Как она? Можно мне туда?
— Успокойся.
— Да? Можно мне заглянуть хотя бы на минуту?
— Доктор запретил. Попытайся расслабиться. Я тут же сообщу тебе.
Они прошли в кабинет. Дорри спала на диване, Джим и Джордж дремали, сидя у камина.
— Хорошо, что поддерживаете Маршалла.
Джордж вскочил и поцеловал жену.
— Все идет нормально?
— Похоже, что да. Я решила вас проведать.
— Мы держимся. Дорри хватила слишком много пунша у Шено и сразу же заснула.
Марта подошла к дивану и получше укрыла дочь.
— Пойду наверх, а то Рени спохватится.
Проводив мать до спальни, Маршалл вернулся в гостиную в конце холла. Окна выходили на восток, и заря уже занималась. Начинался новый день. И, возможно, новая жизнь. Он присел на маленький диванчик и стал наблюдать, как облака меняют цвет, благодаря солнцу, постепенно выплывавшему из-за горизонта. Маршалл слегка отключился, но вдруг истошный крик Рени поразил его в самое сердце. Он быстро вскочил и побежал наверх, прежде чем крик успел стихнуть и в доме воцарилась гробовая тишина. Он добежал до спальни, опередив отца и брата.
Маршалл застыл на месте. Он вообразил, что она уже умерла или умирает. Разве он в силах выдержать такое? Ужасные мысли роились в голове, он не мог пошевелиться. Он не в состоянии был открыть дверь и взглянуть на то, что случилось с его женой. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем появились Джим, Джордж и Дорри. Все смотрели на него вопросительно.
Когда наконец дверь отворилась, все взоры устремились на Марту, которая вышла с маленьким теплым кулечком на руках. Ее лицо светилось такой радостью, что Маршалл готов был обнять ее.
— Как Рени? Могу я ее видеть?
— Она — прекрасно и он — тоже. — Она протянула ему сверток.
— Он? У меня сын?
Маршалл почувствовал, как к глазам подступают слезы, и устало прислонился к стене.
— Слава Богу! Я так волновался, — сказал он, держа в руках новорожденного.
— Ты сможешь войти, когда выйдет доктор. Я уверена, он захочет поговорить с тобой, но прежде я хочу взглянуть на внука.
Марта позвала остальных, осторожно приоткрыла одеяло и показала хрупкое тельце ребенка. Дверь открылась, Маршалл отдал сверток матери и повернулся к доктору.
— Мама чувствует себя хорошо. Она очень устала, но скоро придет в себя, — сказал он, пожимая руку Маршаллу.
— А ребенок?
— Здоровый мальчик. Все будет хорошо. Вы можете войти, но никаких волнений в ближайшие дни. Ей нужно восстановить силы.
Маршалл промычал что-то в знак согласия и вбежал в спальню, а доктор подошел переговорить с Уэстлейками. Маршалл вдохнул поглубже и робко подошел к кровати.
Рени лежала на подушках и выглядела восхитительно. Он наклонился и ласково поцеловал ее.