В погоне за голубем. Внутри урагана
Шрифт:
– Кира! – позвал её кто-то из самого начала сада. – Кира, идём, завтрак уже накрыт.
Девушка обернулась на звук, случайно взмахнув выпавшей из пучка белой кудряшкой, и увидела бегущую к ней сестру.
– Кира, – отдышавшись, усмехнулась она. – Фух, далеко же ты забралась. Тётя раза три позвала тебя есть, а ты всё не слышишь.
– Извини, – слабо улыбнулась девушка, закрывая книгу. – Просто здесь гораздо уютнее, чем в любой другой части сада.
– Ты права. Особенно после того, как дядя смастерил это круглое плетёное кресло. Оно
Ника слегка толкнула его плечом и Кира, сидящая внутри «яйца», чуть не выронила книгу на траву.
– Что за глупости, – фыркнула она, поправляя краешек оборки на розовом ситцевом платье. – Я думаю, пора идти на завтрак, пока тётя не расстроилась.
– Какая же ты скучная, – ухмыльнулась сестра, сложив руки крестом. – Нет, и всё-таки, как ни крути, думаем мы по-разному, хоть и выглядим, как две капли воды. Иногда не верится даже, что мы близнецы.
– Мы давно уже с тобой на них не походим, ты ведь у нас предпочла короткую стрижку длинным шикарным волосам.
– Эти ваши волосы расчёсывать три часа, мне этим заниматься некогда.
– Ну-ну, – усмехнулась Кира. – А время, чтобы их выпрямить, ты находишь.
– Ой, да перестань ты.
Девушки шли по саду. Ника болтала без умолку обо всём подряд, Кира разглядывала цветы, крепко держа в руке книгу. Жёлтые, белые и красные тюльпаны, аккуратно высаженные в ряд, неожиданно сменили разноцветные кусты: зелёные, синие, розовые. Наверняка, это были какие-то редкие сорта, привезённые дядей из очередного плавания. По крайней мере, так подумала медсестра, впервые увидев их в саду. Из-за маленьких круглых листьев казалось, что кусты сделаны из пластилина, и напоминали растения в игрушечном саду, который девочки делали в детстве для своих кукол. Сёстры прошли сквозь резную белую арку, украшенную полосатыми розами, и оказались на крыльце дома, там, где их уже ждала взволнованная тётя.
– Кира, Ника, вы чего, уснули там? Бегом за стол, всё остывает!
Женщина поправила съехавшую на лоб косынку и снова зашла в дом. Следом за ней, тихо хихикнув, забежали и девушки. На плетёном столе уже стоял ароматным завтрак, рядом с ним, в кресле-качалке, сидел, закусив в зубах трубку, дядя. Он угрюмо смотрел в окно, нахмурив густые серые брови, и что-то невнятно бормотал своим гудящим «пчелиным» басом, то и дело поправляя длинные, закрученные на концах, усы. Как только сёстры сели за стол, дядя задумчиво отложил трубку и, повернувшись к столу, окинул их любопытным взглядом.
– Где пропадали?
– В саду, – улыбнулась Ника. – Там так красиво!
– Хорошо, это очень хорошо.
Дядя снова замолчал и, положив в тарелку пару яблочных оладий, принялся есть с таким же угрюмым выражением лица. Он был всегда человеком серьёзным: и когда работал, и когда жил, и когда ел. Старый широкоплечий моряк с густыми подвитыми усами и лысой макушкой никогда не отличался многословностью и предпочитал больше слушать, чем говорить.
На кухню быстрым шагом забежала суетливая тётя. Снова
– У всех налит чай?
– Да, – кивнула Кира. – Большое спасибо.
– Не за что, золотце, кушай на здоровье!
Тётя улыбнулась и, открыв банку с вареньем, поставила её на стол.
– Вот ещё, оладьи очень вкусно есть с вареньем или сгущёнкой. Ягоды свежие берите, не стесняйтесь.
– Да-да, мы всё попробуем, – слабо рассмеялась Ника. – Что ж, у кого-то из нас сегодня очень важный день. Верно?
Взгляды сидящих за столом устремились на Киру, что крайне смутило девушку, и та, нервничая, забегала глазами по столу.
– Точно, Кира! – воскликнула тётя. – Сегодня же должны прийти результаты твоего финального зачёта. Ну, рассказывай, что там?
– Не знаю, письмо пока не приходило, – пожала плечами медсестра, делая глоток чая.
– А сама, как думаешь, справилась?
Кира печально вздохнула и, поставив кружку обратно на стол, опустила взгляд.
– Нет.
– Что ещё за новости? – возмутилась Ника, вопросительно взглянув на сестру. – Не справилась она, видите ли. Чего ты, совсем глупая что ли?
– Да, я бы не сказала.
– Ну и чего нет тогда? Конечно ты всё сдала, я даже не сомневаюсь. И тесты, и практику…
– Да ты ничего не понимаешь, – перебила её сестра. – Какие там тесты.
– А что вы там сдавали тогда?
– Мне дали первого пациента.
– И?
Медсестра вздохнула, чтобы собраться с мыслями, и продолжила рассказ.
– Я была должна довести его до выписки и всё, в этом и заключался мой зачёт. А после выписки доктор Куцберг, принимающая этот зачёт, разговаривает с пациентом и если у него нет ко мне никаких претензий, то я официально становлюсь работником больницы.(рассказ о комиссии)
– Ну и чего? Напортачила сильно? – усмехнулась Ника, кидая в тарелку пару свежих ягод клубники.
– Мягко сказано.
– Ну, с кем не бывает, милая, – улыбнулась тётя. – Я думаю, он тебя простит.
– Да, всё простит, – поддержала её Ника. – Серьёзных проколов же не было.
– Было, конечно пару моментов…
– Рассказывай, там наверняка ничего серьёзного.
– После одного из уколов у него на сутки отнялась нога… но я извинилась за это, честно! Ещё случайно разбудила во время сон часа, уронив с тумбы его книги и по неосторожности вылила ему на голову овсянки.
Над столом повисло молчание, и даже молчаливый дядя оторвался от своей еды, чтобы взглянуть на лица жены и племянниц. Тётя нервно кашлянула, дядя вздохнул, Ника продолжила сидеть молча, а Кира, улыбнувшись, снова вернулась к завтраку.
– Меня отчислят. Всем приятного аппетита.
– Послушай, – осторожно начала Ника. – Письмо ещё не пришло, а значит шансы остаться здесь всё ещё есть.
– Ты действительно думаешь, что после каши на голове у меня всё ещё есть шансы?
– В теории – нет, но… Погоди, Кира, мысли оптимистичнее.