В погоне за голубем. Внутри урагана
Шрифт:
– Ничего критичного, до свадьбы заживёт.
Мастер неловко пожал плечами и, положив ногу на ногу, сел рядом.
– Ты здесь всех на уши поставил.
– Да брось. Вот, я здесь живой, руки-ноги целы, я не думаю, что всё настолько серьёзно.
– Ты провалялся без сознания четверо суток, – донёсся справа голос медсестры.
Оба в недоумении повернулись к медсестре.
– Разве не трое?
– Четверо. Первый день вы оба проспали.
– Ааа, вот как, – задумчиво протянул мастер.
– Четверо
– Кэтсу! Лягте на место! – прикрикнула на него Кира.
– Так что в итоге? – уже чуть тише произнёс больной.
Мастер промолчал и, вскинув брови, сложил губы в трубочку. Не желая отвечать на заданный ему вопросы, Мичайо достал из кармана маленькую цветную коробочку.
– Будешь сок?
– Да нет же, пап, я серьёзно.
– Тебе нужно отдыхать.
– Мы проиграли?
В ответ тишина. Кэтсу всё понял. Проигрыш, опять позорный проигрыш, они снова продули, продули и сбежали, как трусы! На душе скреблись кошки, так досадно и стыдно!
– Отступление?
– Да.
– Почему? Мы что, похожи на трусов?
– Запасы сил были на исходе, мы потеряли бы людей, а я не хочу превращать гильдию в сиротский приют.
– Может в чём-то ты и прав.
Волшебник вздохнул и, положив голову на подушку, вяло прикрыл глаза.
– Апельсиновый?
– Апельсиновый.
– Да, буду.
– Ему сейчас нельзя, – встряла в разговор стоящая рядом медсестра.
– Но…
– Выпьешь, когда разрешат, – пожал плечами Мичайо, взглянув на разочарованное лицо сына.
Стук в дверь.
– Войдите, – в очередной раз кивнула Кира.
– Добрый день, Кира! Ты как, справляешься?
Войдя, улыбнулась доктор Куцберг.
– Да.
– А я нет, – нервно усмехнулась она. – Курагама, ты где должен быть?
– Я? – в недоумении спросил волшебник.
– Нет, ты лежи спокойно. Я к тебе обращаюсь, мой солнечный товарищ.
Мастер устало закатил глаза.
– Мы уже говорили о прозвищах, и я просил…
– В перевязочную. Живо.
– Ну что вы, миледи, мы могли бы…
– Ну хватит уже, зайдёшь к нему через полчаса. Дай мне тебя перевязать.
– А если сделать это немного позже?
– Курагама.
– Курага-а-ама, – передразнил её Мичайо, поймав суровый взгляд доктора. – Ладно, ребятня, бежать мне нужно от этой страшной женщины, поэтому всё. Кэтсу – удачи, Кира – держись.
– Вот же противный! – возмутилась Лин, провожая взглядом довольного блондина. – Постой, ты куда? Нам налево! А…Э…Нам… Курагама, стоять! А ну, вернись немедленно!
Дверь захлопнулась, не дав находящимся в палате досмотреть этакое представление.
– Мастер знает доктора Лин? – опомнившись, спросила Кира.
– Папа говорит, что доктор
– Они бывшие одноклассники?
– Самому бы знать.
– Теперь понятно, почему у них такие странные отношения, – усмехнулась девушка.
– И то верно, – Кэтсу улыбнулся в ответ.
Тучи на небе рассеялись, и комнату озарили лучики солнца, отражаясь яркими бликами на белых кафельных стенах. Впервые за неделю на улице потеплело.
– Я открою окно? – спросила девушка, вопросительно глянув на пациента.
Кэтсу кивнул. В палату наведался слабый ветерок, принося с собой запах свежескошенной травы. Шелестели листья на деревьях, звонкой песней заливались соловьи, всё вокруг вещало о наступившем в кои-то веке мире. Вся эта суматоха, сборы, опять куда-то ехать, кого-то мутузить, от кого-то убегать, устаёшь от этого сильно. Хочется всё-таки какого-то спокойствия, постоянства, стабильности, да? Нет. Хочется бежать, хочется лететь, хочется опять кинуть форму в рюкзак и отправиться на поиски чего-то нового и опасного. Что значит держать сокола в клетке?
По небу, щекоча белоснежные перья утренним ветром, кружились голуби, Кэтсу тоскливо смотрел на них через стекло.
– И сколько времени нам суждено провести вместе?
– Может быть две недели, может две с половиной – насчёт вашего состояния в ординаторской до сих пор возникают споры.
– Блеск, – Кэтсу дёрнул верхней губой. – Вы что-нибудь слышали обо мне?
– Нет, – соврала Кира.
– Отлично, – волшебник приободрился. – Просто замечательно.
Медсестра в недоумении взглянула на парня и удивилась, как его смелое гордое лицо наконец расслабилось.
– Дайте что-нибудь от боли, пожалуйста. И у меня будет ещё одна маленькая просьба.
– В чём дело?
– Там в углу паутинка, уберите её пожалуйста.
– Зачем?
– Я очень не люблю насекомых.
– Ладно, – отвернувшись, Кира еле сдержала улыбку. – Вы полежите пока. Только паутинку убрать? Или мотылька с окна тоже выгнать?
Кэтсу перевёл тревожный взгляд на маленькое насекомое, бьющееся о толстое стекло, и медсестра узрела, как, казалось бы, лежачий пациент может уверенно сползти с больничной койки.
– Почему вы опять подскочили? – возмутилась медсестра. – Что непонятного в просьбе полежать?
– У меня небольшая проблема.
Кира с грохотом впечатала насекомое в стекло планшеткой.
– Проблема решилась. Ложитесь.
Не желая оказаться на месте мотылька, Кэтсу повиновался.
– Могу я попросить вас перейти на «ты»? Мне неудобно совсем.
– Если вам так будет комфортнее, то пожалуйста. В любом случае, мне нужно кое-что вам… Тебе, извини, передать.
Кира открыла тумбочку и, повозившись там немного, протянула волшебнику белый почтовый конверт.