В погоне за голубем. Внутри урагана
Шрифт:
– Что это?
– Я не знаю, – пожала плечами девушка. – Оно пришло, пока ты лежал без сознания.
Волшебник взял конверт в руки и, с трудом открыв его пальцами, перемотанными полоской белого пластыря, устало вздохнул.
– Письма, письма… Да кому вообще нужны эти письма?
– Ты о чём?
– Опять пишут. Я уже пластом лежу, а они всё пишут. Возьми заказ, помоги, поучаствуй.
– Ну, может это письмо от друга? Может он тебя поддержать хочет?
– Да какой там, – отмахнулся волшебник. – Нет у меня никого.
Поймав на себе соболезнующий взгляд медсестры,
– И не нужно. Меньше людей – больше времени.
– Пишет некий Флерфиа…
– Плевать, прочитаю позже, – оборвал её юноша.
Не прочитает. Волшебнику сейчас не хватало сил на какие-либо раздумья, в глазах двоилось, да и голова гудела так, будто по ней с размаху ударили топором. Мысли об очередном проигрыше и времени пребывания здесь сгрызали его изнутри. Это надо переждать, перетерпеть. Раны затянутся, просто нужно дать им время.
– Всё в порядке? – послышался сбоку обеспокоенный голос медсестры.
– Да, – тихо ответил Кэтсу. – Принесите что-нибудь от боли. Пожалуйста.
– Сейчас, – улыбнулась Кира. – Вернусь через несколько минут.
– Доктор Куцберг дежурит сегодня?
– Да, она зайдёт осмотреть тебя вечером. В чём дело? Если есть какой-то дискомфорт, можешь сообщить этом мне.
– Нет, – отмахнулся юноша. – Не берите в голову, просто мне нужно её увидеть.
Девушка взяла со стола карту пациента и, тихо прикрыв дверь, исчезла в узком коридоре медчасти.
Волшебник устало выдохнул и, отвернувшись от двери, натянул одеяло повыше, но это не спрятало его от горькой обиды, постепенно заползающей всё глубже и глубже в душу. «Две недели… Чёрт! Две недели! Нет, нет, нет! Я же встану на ноги, встану да? Я же вернусь в строй? Прошу, кто-нибудь, скажите мне, что вернусь! Нет, я не готов идти, в отставку, я встану, я ещё встану!» – кричал про себя Курагама, сверля стену опустошённым взглядом.
Белые туфли негромко стучали по кафелю, отдаваясь вдали тусклым эхом, коридор заполнял жёлтый мигающий свет, всё вокруг раздирающе выло, завлекая за собой больные души. Кира шла, опустив голову, и слышала, как кто-то впереди снова стонет от жуткой боли, а в палате напротив беспокойно спят, бормоча что-то тревожное себе под нос. Не так, совсем не так она представляла первый день на работе своей мечты. И мечты ли?
Глава 2
«Кэтсу, ставь чайник!»
Шла вторая неделя со дня битвы, гильдия плавно входила в свой обычный ритм жизни. Волшебники, пока ещё в бинтах, всё чаще и чаще встречались в главном зале, радостно обсуждая что-то между собой. Снова открылся шахматный клуб, наконец ожил стадион, открыла двери для учеников лётная школа, следом за ней перестал скучать и конный манеж, словно никакого сражения и не было. Дети радостно бегали по пригильдийскому скверику и кормили карпов, живущих в пруду у входа, с нетерпением ожидая выписки родителей из лазарета. Как правило, через него волшебники возвращались домой каждый раз, за исключением совсем простых заказов. Малыши давно привыкли к постоянным командировкам и больничным родителей, поэтому, как ни в чём
– Кошмар, опять дети возятся в этой луже, – недовольно цокнула Лин, закрывая форточку.
– Да ну, что в этом такого, – пожал плечами сидящий на кушетке мастер.
– Молчал бы уже. Развёл болото, дети один за другим туда ныряют.
– Красиво же.
Мичайо бросил взгляд в окно. В небе один за другим гонялись голуби, разрезая клювом пушистые облака. Убаюканные ветром, качались на ветках листья, переливаясь от мягкого мятного до яркого изумруда. Мастер уже и забыл, как давно он не видел таких нежных пейзажей, не слышал спокойного сладкого шелеста листьев – соскучился по мирному небу над головой. На землю его вернул звук хлопка резиновой перчатки на руке Мэйлин.
– Чего притих?
– Да так, задумался, – грустно усмехнулся блондин.
– Так, Чима, думать это конечно хорошо, но нам нужно руку твою посмотреть, помнишь?
– Да, конечно, – опомнился Мичайо. – Чима… Давно меня так не называли.
– А как тебя называли?
Лин осторожно отделила стерильную повязку от заживающих швов. Предплечье выглядело куда лучше, чем пару дней назад, что заставило доктора с облегчением выдохнуть.
– Мастер, Господин Курагама…
– Господин Курагама! – рассмеялась доктор. – Скажешь тоже!
– Ну, для них я Господин, между прочим, – наигранно обиделся блондин.
– А для меня?
– А у тебя привилегии. И у меня привилегии, Лин.
– Ну, да, «Лин» меня только тебе называть разрешается, – усмехнулась доктор. – Ну, и Кэтсу иногда кликать может, что уж там, лечу его чуть ли не с самого рождения.
– И то верно, – вздохнул Мичайо. – Кстати, как он там?
– Ты знаешь, я не могу сказать точно.
Прохладный кусочек марли лёг на тонкую свежую кожу, и мастер почувствовал, как по его телу прокатилась волна мурашек.
– В каком плане не знаешь?
– Раны зарастают, швы в полном порядке, ожоги проходят, но то, что творится сейчас у него в душе просто нужно пережить. Дай ему время. – сменив марлю в своих руках на загадочный стальной инструмент, доктор продолжила рассуждать. – Он слишком слаб, даже для самого себя. Хотя, может это потому что он впервые влип во что-то серьёзное, вот и привыкает, так сказать, к новым ощущениям. Ты его раньше шил хоть раз?
– Было дело лет в десять, когда он голову себе расшиб, но это вроде как не слишком серьёзно.
– Ну, тогда это многое объясняет. Сквозная рана в живот, это тебе не ссадина на лбу. Швы болят, вот и лежит пластом, пошевелиться боится. Особенно зная, как эта рана была получена… Нет. Ужас. Я хочу стереть это из памяти.
Мичайо задумчиво опустил голову, роняя на плечи молочные пряди. Доктор мастерски наложила свежую повязку и, заметив поникшее лицо друга, подсела рядом.
– Извини, – тихонько начала она. – Это не твоя вина, слышишь? Гильдия за всю жизнь ещё не встречалась с подобным кошмаром.