В погоне за местью
Шрифт:
Действительно, мне было трудно заставить себя прийти к крестному и правильно попрощаться с ним.
Сначала я чуть не потеряла Алана. Все мои мысли были заняты страхами и паникой. Я практически сутками дежурила в больнице возле его палаты. Даже уговоры друзей не могли меня убедить хоть немного отдохнуть и привести себя в порядок. Единственным человеком, кто смог убедить меня, стала Наташа Фальк. Она молча забрала меня из больницы и отвезла в домой.
«— Он сильный мальчик, не переживай. Алан откроет глаза, а когда это произойдет,
— Но что если…
Наташа посмотрела на меня таким пронзительным и строгим взглядом, что я отказалась от мысли продолжать спор.
— Сатио и Катерина на связи. Они по очереди дежурят. Любые изменения в состоянии Алана и на мой телефон поступит звонок. Ложись. Тебе нужен полноценный отдых. Тебе тоже сильно досталось.».
После этого мы с Наташей сблизились еще сильнее. Не ожидала, что прочувствую материнскую любовь. Хоть мама Алана этого не признавала, но я чувствовала ее теплое отношение ко мне и заботу.
Алан долго не приходил в себя. Врачи объясняли это большой кровопотерей. Пуля вошла глубоко и задела важные органы, на восстановление которых требовалось время. Я терпеливо ждала и верила в скорейшее пробуждение Алана.
Пока время шло, тревога немного утихла. Но до нас дошла новость об ухудшении состояния Штейна.
— Жаль, что я не успел с ним нормально попрощаться, — выдохнул Алан.
— Никто не успел. Известие о его состоянии застало всех врасплох, — грустно ответила я.
Мистер Симидзу, который приехал в Англию вслед за сыном, чтобы провести переговоры, связался с сыном и сообщил ему о Штейне.
Его перевезли в Лондон на специальном самолете и сразу же увезли в больницу. Он скрывал ото всех, что неизлечимо болен и осталось ему в этом мире недолго. Поэтому он так торопился с делом Ричарда.
— Я хочу провести последние дни в своем доме. И если ты согласишься исполнить последнюю волю старого дурочка, не могла бы ты навещать меня? Знаю, что тебя сейчас беспокоит состояние Алана, но хотя бы изредка…
Как я могла отказать? К тому же, Алан действительно пришел в себя и постепенно восстанавливался. Но в день его выписки нас отвлек от празднования звонок.
Теодор Штейн скончался.
Каждый из нас в тот день не был готов к таким новостям. Несколько минут никто не мог проронить ни слова.
Спустя несколько дней состоялись похороны. Не знаю, как я нашла силы прийти на них. Я плохо осознавала происходящее, как в день похорон Маринетт. Но хотя бы меня не заставили произносить речь.
Алан держал меня за руку на протяжении всей службы. А затем увез в свою квартиру в Лондоне подальше от печальных мест, напоминающих о прошлом. Это дало мне возможность на время полностью отключиться от всего, что связывало меня и Теодора.
Но на следующий день, к нам пришел адвокат. Как оказалось, я была единственным наследником состояния
В завещании был пункт, где Теодор обратился лично ко мне со словами:
«Я всегда был рядом и наблюдал, как ты растешь. Некоторые вещи я смог сохранить. Надеюсь, они помогут тебе вспоминать меня с улыбкой на лице.».
Погруженная в мысли о смерти Штейна, я не заметила, как Алан несколько раз позвал меня.
— Рейчел.
Его голос звучал приглушенно, а все из-за того, что он встал со стороны поврежденного уха. Я поправила аппарат, что должен был улучшать слух.
Алан помог мне убрать волосы, чтобы они не мешали.
— Что говорят доктора? — спросил он мягко. — Неужели невозможно полностью восстановить слух?
— Это процесс долгий. Мне повезло, что такой шанс вообще имеется, — улыбнулась я и шмыгнула носом.
Алан встал ко мне лицом к лицу и улыбнулся.
— Ты такая милая сейчас. Из носа льет, глаза опухшие.
Я возмущенно пихнула его в грудь, но не смогла подавить улыбки. Он всегда умел отвлечь меня от грустных мыслей.
Мы продолжали тихо посмеиваться. Из головы совсем вылетело то, что мы находились на кладбище.
— Тише ты! Это не то место, чтобы веселиться! — пыталась злиться я, оглядываясь по сторонам.
Алан и не думал слушаться меня. Он обнял меня и прижал к своей груди.
— Прости, Кара Ламмет. Даже с соплями и опухшими глазами я люблю тебя больше всех на свете.
Я почувствовала, как щеки покрываются румянцем. Объятья Алана согревали и убаюкивали. Я выдохнула и обвила его талию руками. Он покачивал меня как маленького ребенка. И я совсем не была против этого. Я ощутила на макушке прикосновение губ и обжигающее дыхание. Мне стало так уютно, что глаза сами собой закрылись.
Сколько мы так простояли — неизвестно. Но холод крепчал и оставаться на улице было бы глупо. Мы оба только-только восстановились после тяжелых травм.
Словно прочитав мои мысли, Алан произнес:
— Я бы не отказался от чашки горячего шоколада со взбитыми сливками и карамельным сиропом.
— М, — промычала я согласно. — А еще укутаться в теплый плед и сесть перед камином.
Я подняла голову и встретилась с губами Алана. Он оставил нежный поцелуй на кончике моего носа и улыбнулся.
— М! Солено! — воскликнул он, облизывая губы.
Залившись краской, я снова ударила его, попытавшись вырваться из объятий. Он смеялся и крепко держал меня, пока одним неловким движениям я не повалила нас на землю. Одно радовало — этот год выдался снежным, и упали мы на мягкий снег.