В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в XI-XX веках
Шрифт:
Это достаточно неопределенное (однако в то же время и решительное) изменение вектора политических и экономических интересов приобрело решающий характер, когда группа технически продвинутых флотских офицеров основала тесное сотрудничество с частными производителями оружия. Капитан Фишер также сыграл в этом определяющую роль. В 1883 г. он был назначен начальником школы флотской артиллерии в Портсмуте, которая стала отправной точкой его вхождения в область высокой политики в 1884 г. Отвечая за совершенствование корабельной артиллерии, Фишер поставил себе задачей узнать все о всех существующих моделях пушек, включая производимые на частных предприятиях. Он был убежденным сторонником конкуренции и в надежде на достижение оптимального для флота результата пытался в 1884 г. поощрить соперничество между Вулвичским арсеналом и частными производителями.
Однако на практике идеи Фишера не были реализованы. Вулвичский арсенал так никогда не обзавелся станочным парком, необходимым для хотя бы относительно равного соперничества с частными фирмами. По иронии, добиться этого помогли действия самого Фишера и присущая ему нетерпеливость при столкновении с бюрократическими препонами, которые армейские офицеры арсенала ставили между его желаниями и их осуществлением на арсенале. Произошло следующее: в 1886 г., когда Фишер возглавил флотскую артиллерию, он потребовал и получил право закупать у частных фирм любое изделие, которое арсеналы не могли поставить в более короткий срок или по меньшей цене. Хотя никто в то время не осознал значимости произошедшего, это решение даровало частным производителям действенную
361
J. D. Scott, Vickers: A History (London, 1962), pp. 34–44. До 1878 г. Крупп в основном занимался производством полевой артиллерии и негласно уступил область флотской артиллерии британцам. Однако крупповские модели больших пушек 1878–1879 гг. угрожали переделом рынка, что и вызвало столь энергичную реакцию Армстронга.
Если бы они сделали это, крайне дорогостоящее оборудование простаивало бы без дела большую часть времени, поскольку запросов Королевского флота было бы недостаточно для поддержания подобного завода в режиме, хотя бы отдаленно напоминающем непрерывное производство. Продажи на международном рынке, с успехом осуществляемые Круппом и Армстронгом, были единственным средством для приближения к максимально полному задействованию производственных мощностей. Это также означало, что пока Вулвич являлся поставщиком исключительно британского правительства, затраты на производство на арсеналах однозначно превышали затраты частных компаний.
Таким образом, согласованные в 1886 г. основные правила позволили Армстронгу, а с 1888 г. и Виккерсу, систематически урезать долю арсеналов. Вулвич был попросту неконкурентоспособен. Кроме того, руководство арсенала никогда не было заинтересовано в объемном расширении производственных мощностей, необходимом для того, чтобы идти в ногу со стремительным темпом технических перемен, вызванных новым характером знакового для 1884–1914 гг. сотрудничества между промышленностью и флотом.
Вулвич и верфи Королевского флота продолжали выполнять большой объем работ для военно-морских сил, [362] однако они, как правило, не могли внедрять важные нововведения. Вулвич был способен от случая к случаю производить сконструированные за его стенами новые вооружения, как, например, производимые с 1871 г. самодвижущиеся торпеды. В получении заказа арсеналу благоприятствовало то обстоятельство, что конструктор торпед Роберт Уайтхед сам желал продать патент Адмиралтейству [363] . Когда же изобретатель предпочитал создание новой компании (как Хайрам Максим — для производства только что спроектированного им пулемета в 1884 г.), закон не позволял Вулвичу приобретение патентов.
362
Частные фирмы в 1881–1890 гг. получили лишь 35,7 % всех расходов флота на вооружения, однако частным производителям удалось неуклонно повышать свою долю в получаемых контрактах — с 46,1 % в 1890–1900 гг. до 58,5 % в 1910–1910 гг. См. Clive Trebilcock, «Spin-off in British Economic History: Armaments and Industry, 1760–1914», Economic History Review 22 (1969): 480.
363
Gray, The Devil’s Device, pp. 71, 88. Впоследствии Уайтхед основал в Англии частную компанию по производству торпед для продажи за рубеж. В 1906 г. она влилась в состав Виккерс.
Разумеется, армия, а не флот, была основным покупателем пулеметов Максима. То обстоятельство, что поистине действенные конструкции после 1884 г. могли быть приобретены лишь у частных производителей, по всей видимости, укрепило недоверие профессионалов к новому виду оружия. В результате, несмотря на засвидетельствованную во всех без исключения колониальных кампаниях смертоносную действенность пулеметов, заказано военным ведомством их было слишком мало [364] .
364
John Ellis, The Social History of Machine Gun (London, 1975), pp. 79 — 109. События 1914–1918 гг. кажутся основанием для подобных упреков, однако стремившиеся до 1914 г. к достижению наибольшей мобильности как британская, так и все остальные армии Европы просто не обладали транспортными возможностями для обеспечения сколько-нибудь значительного количества оружия, выпускающего 600 пуль в минуту.
До англо-бурской войны 1899–1902 гг. британская армия в основном довольствовалась тем, что поставляла арсенал и всячески избегала заключения контрактов с частными производителями. Последнее облегчалось тем обстоятельством, что технические изменения в вооружении сухопутных войск оставались сравнительно скромными [365] . Все сходились во мнении, что полевые вооружения должны были быть достаточно легкими для перевозки конной упряжкой. Возможности двигателя внутреннего сгорания, разработанного в 1880-х для частных автомобилей, оставались нераскрытыми. Подобный технический консерватизм способствовал поддержанию традиционной привязанности солдат к лошадям — и не менее традиционной подозрительности в отношении корыстных предпринимателей и изобретателей. Это было верным в отношении как континента, так и Великобритании. Даже германцы, чья полевая артиллерия с 1871 г. в основном снабжалась Круппом, а не арсеналами, испытывала глубокую неприязнь к присущим торговцам себялюбию и корысти. Те же немногие офицеры, поверившие в заверения Круппа,
365
Достаточно радикальные по сравнению с прежними стандартами изменения виделись незначительными лишь на фоне стремительных масштабных преобразований в области флотского вооружения. Латунные гильзы (с 1867 г.), стальные пушки (1883 г.), магазинные винтовки (1888 г.) и средства связи и управления для повышения точности артогня с закрытых позиций (с 1906 г.) способствовали революционным преобразованиям в тактике и огневой мощи. См. Arthur Forbes, A History of the Army Ordnance Services (London, 1929), 3:112 — 34; Charles E. Caldwell and John Headlam, The History of the Royal Artillery from the Indian Mutiny to the Great War, 2 vols. (Woolwich, n. d.), 2:105 and passim.
366
Документы, приведенные у W. A. Boelke, Krupp und die Hohenzollern in Dokumenten (Frankfurt-am-Main, 1970), pp. 104 — 6, 123, показывают, с каким упорством офицеры германской армии противились сотрудничеству с частными производителями вооружений — и это несмотря на личные отношения, установленные Вильгельмом I и Вильгельмом II с Альфредом Круппом и его наследником. Странным образом и поклонники, и критики империи Круппа сходятся в искажении отношений фирмы и офицеров германской армии. См. Wilhelm Berdrow, The Krupp: 150 Years of Krupp History, 1787–1937 (Berlin, 1937), William Manchester, The Arms of Krupp (Boston, 1964). Gert von Klass, Krupp: The Story of an Industrial Empire (London, 1954) делает более верные выводы относительно разницы в сословном положении и недоверии, довлевшем в отношениях между покупателем и поставщиком.
Сама сложность кораблестроения диктовала необходимость совершенно иного подхода, так как Королевский флот приступил к закупке пушек и другого тяжелого оборудования у частных производителей. Личностные связи между ответственными за техническую сторону офицерами и управленцами частных фирм неминуемо вели к сближению и упрочнение отношений сторон. Например, ставший в 1885 г. главным флотским конструктором Уильям Уайт непосредственно до своего назначения два года работал у Армстронга. Он и стал затем главным связующим звеном между Королевским флотом и частной промышленностью [367] . Капитан Эндрью Нобл последовал иным путем: он уволился со флота и перешел работать к Армстронгу, став президентом компании после смерти ее основателя в 1900 г. Существовала также возможность начать службу на самой вершине— как, например, адмирал сэр Эстли Купер Ки, ставший в 1886 г. главой совета новосозданной фирмы по производству вооружений, Компании Норденфельдта по производству орудий и боеприпасов. В первом десятилетии в. адмирал сэр Перси Скотт даже мог подписывать контракт о получении от компании Виккерс премиальных за сделанные в течение его служебной деятельности «on the side» («сделанные попутно») изобретения [368] .
367
См. Frederick Manning, The Life of Sir William White (London, 1923).
368
Сварливый офицер с талантом изобретателя, он успешно выиграл судебную тяжбу 1920 г. у Виккерс, пытавшихся удержать часть его премиальных. См. Peter Padfield, Aim Straight: A Biography of Admiral Sir Percy Scott (London, 1966), pp. 262 — 68.
В действительности, стремление к стяжательству во флоте ценилось столь же низко, сколь и в армии; адмирал Скотт имел склад скорее корыстный, нежели предпринимательский. Тем не менее потребовалось пройти долгий путь активных контактов и продолжительных консультаций флотских офицеров и частных предпринимателей по техническим и финансовым проблемам, чтобы растопить лед прежнего недоверия.
Трения и скрытность никогда полностью не исчезали из отношений, определявшихся древними разногласиями между продавцом и покупателем. Однако, несмотря на время от времени раздававшиеся обвинения в недоверии, определяющим оставалось сотрудничество в мириаде проблем вокруг создания новых и более совершенных кораблей. В итоге маленьким компаниям технократов удалось построить узкий мост над пропастью, разделявшей флотских офицеров от мира производства и коммерции. Таким образом они создали условия для воплощения новых возможностей демократической и парламентской политики в форме череды поколений новых вооружений, каждое из которых было более мощным, более дорогостоящим и, в целом, более важным для национальной экономики, нежели предшествующее.
После начала претворения кораблестроительной программы 1884 г. мост между флотом и оружейной промышленностью был в 1889 г. еще хрупким и малозадействованным. На утверждение правительства был представлен Акт о военно-морской обороне. Общая сумма его составляла 21,5 млн ф. ст. — в четыре раза больше дополнительных ассигнований 1884 г., а общее количество кораблей, намеченных к постройке, достигло внушительной цифры 70 единиц (из которых половина— на частных верфях).
Размах программы был подтвержден официальным объявлением «стандарта двух держав». Это означало, что Королевский флот всегда должен был превосходить или равняться по мощи объединенным силам следующих за ним двух крупнейших флотов мира. Утверждалось, что только подобным образом возможно было обеспечить безопасность Великобритании от всех возможных угроз [369] .
369
Приписываемое Уильяму Питту-старшему авторство «стандарта двух держав» придает последнему почтенный возраст. Однако в течение последующих лет этот стандарт не был руководствующим принципом британской флотской политики, как на том настаивали его сторонники в 1889 г. См. Arthur Marder, British Naval Policy, 1880–1905: The Anatomy of British Sea Power (London, n. d.), p. 105 — 16.
Поразительным в отношении программы 1889 г. является то обстоятельство, что она превзошла объем собственно запрашиваемого Адмиралтейством. Частные инициатива и мотивация более не управляли событиями. Взамен организованные группы вступали друг с другом во взаимодействие, а зарождавшийся в результате процесс превосходил все, что могли вообразить его участники. Однако толчок был однонаправленным и заставлял правительство двигаться по пути увеличения вложений на вооружение.
Как и в 1884 г., алармистов на Британских островах было предостаточно. Самым замечательным образом подыграли им французы, начав в 1888 г. широкомасштабную программу строительства боевых судов, не ограниченную более торпедными катерами и крейсерами. Всплеск джингоизма вокруг гротескно-героического образа генерала Буланже также вызвал ответную реакцию британского общества. Наиболее уважаемый солдат империи Лорд Уолсли заявил в Палате лордов, что «дотоле, пока флот будет оставаться столь же слабым как в настоящее время, армия Ее Величества… не может обеспечить безопасность столицы, в которой мы сейчас находимся» [370] . И премьер-министр лорд Солсбери убедил себя, что «при определенных обстоятельствах французское вторжение возможно» [371] .
370
Hansard, 14 May 1888, vol. 326, col. 100.
371
Cecil, Life of Robert, Marquis of Salisbury, 4:186.