В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в XI-XX веках

Мак-Нил Уильям

Сложные в изготовлении водородные боезаряды были значительно легче первых массивных урановых и плутониевых бомб — что делало ракеты явно более предпочтительным средством их доставки. Обстрел Англии германскими Фау-2 в 1944 г. показал эффективность ракет, а средств для перехвата столь высокоскоростных целей не существовало. Соответственно, в первой половине 1950-х американцы бросились в новую гонку— на сей раз разработки и строительства ракет. Однако русские имели преимущество, поскольку начали проектировать ракеты еще раньше под тяжелые атомные боеголовки [529] . В итоге в октябре 1957 г. русским удалось запустить ракету-носитель достаточно мощную, чтобы вывести на орбиту маленький спутник. В последующие месяцы они стали забрасывать на орбиту все более тяжелые искусственные спутники земли (ИСЗ) [530] .

529

В

конце Второй мировой войны США создали стратегическую авиацию и вскоре основали авиабазы, с которых бомбардировщики с грузом атомных бомб могли достичь любой точки. В последующем десятилетии заинтересованность влиятельных групп в пилотируемых самолетах как наиболее мощном сдерживающем факторе затормозили разработку межконтинентальных ракет в США. См. Edmund Beard, Developing the ICBM: A Study in Bureaucratic Politics. (New York, 1976).

530

Первый спутник весил 84 кг, запущенный месяцем позже второй — 508, а в 1965 г. русские подняли на орбиту ИСЗ в 12 200 кг. См. Charles S. Sheldon, Review of the Soviet Space Program with Compatative United States Data (New York, 1968), pp. 47–49.

Достижения русских не оставили сомнений в их технических возможностях по доставке ядерных боеголовок межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) в любую точку земного шара. До 1965 г. американские ракеты уступали как в размерах, так и грузоподъемности, что, впрочем, не означало отставания американцев в способности доставки ядерных боезарядов до намеченных целей. Бомбардировщики на удобном для нанесения удара удалении и подводные лодки с новыми ракетами, обладающими способностью подводного пуска, являли русским городам угрозу уничтожения столь же реальную, как и та, что нависла над американцами с 1958 г.

Американцев совершенно не устраивало осознание того факта, что теперь они были столь же уязвимы, как и их соперник. До появления спутника поколения американцев жили в стране, практически неуязвимой для масштабного вражеского нападения. Шок от утери этого «иммунитета» и от факта превосходства русских по крайней мере в одной из являвшихся предметом национальной гордости научно-технических областей был непривычно глубоким [531] . Неудивительно, что так называемый ракетный отрыв стал темой дебатов в ходе кампании президентских выборов 1960 г. Вставшие в 1961 г. во главе правительства республиканцы не жалели средств на то, чтобы превзойти Советы в области ракетной технологии— неважно, на Луне или на Земле.

531

Robert A. Divine, Blowing in the Wind: The Nuclear Test Ban Debate, 1954–1963 (New York, 1978) самым убедительным образом раскрывает как политическое, так и психологическое напряжение.

Со своей стороны, русские попытались использовать свое техническое превосходство для достижения паритета с Соединенными Штатами в мировых делах. Однако в октябре 1962 г. план главы советского правительства Никиты Хрущева по размещению ракет средней дальности на Кубе (откуда они могли держать под прицелом большинство американских городов) сорвался благодаря ВМС США, предотвратившим доставку необходимого оборудования. После напряженного противостояния Советы были вынуждены пойти на попятную и согласились вывести свои ракеты с Кубы. Однако это унижение привело к масштабному увеличению советского флота, который в последующие годы открыто пытался сравняться с американским и даже превзойти его. Особенно это касалось подводных лодок [532] .

532

Donald W. Mitchell, A History of Russian and Soviet Sea Power (New York, 1974), pp. 518 — 19. За хорошим обобщением различных толкований Кубинского ракетного кризиса см. Robert A. Divine, The Cuban Missile Crisis (Chicago, 1971).

Таким образом, в 1960-х гонка вооружений между СССР и США вышла на новый уровень. Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) стали значить больше, нежели существующие возможности. Прорыв в будущее (неважно, в области ли наступательных вооружений или оборонительных) был способен поколебать или даже разрушить сложившееся в десятилетие после 1957 г. равновесие взаимоустрашения, когда сотни развернутых Штатами и Советами межконтинентальных ракет могли уничтожить города обеих сторон за считанные минуты.

Правительство Соединенных Штатов ответило на эту новую угрозу выделением средств на НИОКР. Не весь объем щедро выделенных

ассигнований был направлен на строго военные цели. Так, определявшие политический курс страны лица (в особенности, выпускники Гарварда или Массачусетского технологического института) были убеждены, что определяющим испытанием в соревновании для американского и советского обществ явится выявление той из сторон, которая смогла бы достичь наивысшего уровня во всех областях человеческой деятельности. В подобном соревновании мудрое и решительное правительство должно было создавать оперативные силы, состоящие из соответствующим образом подготовленных и обладающих высокими творческими способностями технических специалистов, имеющих целью беспрерывное создание новых устройств и машин для мира и войны. Это обеспечило бы благосостояние в собственных границах и безопасность на международной арене. Однако успех мог быть достигнут лишь при условии кропотливого взращивания этих творческих способностей— и при создании наиболее благоприятствующих условий путем устранения старых финансовых ограничений на образование и НИОКР.

Последовавший вслед за этим научный бум, в первом ряду которого шли естественные науки, мог быть сравним лишь с аналогичным бумом в авиакосмической и электронной областях. В итоге пришедшие в ходе Второй мировой войны ко власти управленческие элиты обнаружили новое, более «технократическое» поле для приложения своих амбиций и умений. По их убеждению, холодная война должна была вестись на широком фронте. Социальное конструирование с целью построить более совершенное общество стало столь же значимым, сколь усовершенствование военной техники.

Уверенность в способности государства разрешить все проблемы и преодолеть все препятствия приняла воистину драматический размах в 1961 г., когда президент Джон Кеннеди заявил о том, что Соединенные Штаты в ближайшем десятилетии отправят человека на Луну. Эта задача была доверена гражданскому учреждению НАСА (Национальному управлению аэронавтики и космоса). Однако обеспечивавшие полет людей и машин в космос новые технологии всегда имели военные предназначение и применение, что делало отделение военных и гражданских НИОКР почти бессмысленным [533] .

533

John M. Logsdon, The Decision to Go to the Moon: Project Apollo and the National Interest (Cambridge, Mass., 1970); Alfred Charles Bernard Lovell, The Origins and International Economics of Space Exploration (Edinburgh, 1973).

Советский Союз делал все, чтобы не отстать. В 1961 г. была объявлена новая программа партии, обещавшая в течение десятилетия догнать и перегнать уровень производства Соединенных Штатов на душу населения, а также достичь в 1980-х коммунизма («от каждого по способности, каждому по потребности»). Технократические взгляды Хрущева были весьма похожи на веру политического окружения президента Кеннеди в беспредельные возможности социального и технического конструирования. Обе стороны руководствовались своим опытом Второй мировой войны и послевоенных лет, когда в кратчайшие сроки были достигнуты невообразимые и невозможные прежде уровни производства.

Большинство остальных стран не выдержали подобного напряжения гонки. Франция взбунтовалась против того, что президент Шарль де Голль считал американской пристрастностью в отношении Британии и Германии, вышла из НАТО и начала собственную программу НИОКР a l’Americaine. Де Голль был уверен, что лишь подобным образом Франция могла избежать своего рода колониальной зависимости от Соединенных Штатов (либо от Советского Союза) [534] . На Дальнем? Востоке Китай и Япония стали предпринимать запоздалые попытки подключения к гонке космических технологий, однако только Советский Союз обладал средствами и мотивацией для поддержания равного со Штатами темпа. Череда запусков ракет в 1957–1972 гг. наглядно показывает превосходство двух сверхдержав в космических технологиях в эти 15 лет: СССР — 612; США — 537; Франция — 6; Япония — 4; Китай — 2 и Великобритания — 1 [535] .

534

Robert Gilpin, France in the Age of the Scientific State (Princeton, 1968) предлагает анализ действий Франции в 1960-х с учетом приобретенного США опыта. Я также воспользовался двумя неопубликованными работами Walter A. McDougall, «Technology and Hubris in the Early Space Age» и «Politics and Technology in the Space Age — Towards the History of Saltation.»

535

A. C. Lovell, The Origins and International Economics of Space Explorations (Edniburgh, 1973), p. 28.