В погоне за Памелой
Шрифт:
— Ты, похоже, признанный специалист по творчеству Лонга, — пошутил он, когда они выходили из такси.
— Одно время мы были с Артом очень дружны, — смущенно засмеялась Грейс. — Вот это здание.
Дэниэл смотрел на высокий желтый дом с неброской вывеской «Галерея Эдвардс» и не видел его. Как можно быть таким болваном!
Несомненно, этот Артур Лонг — тот самый художник, в которого когда-то была влюблена Грейс. Дэниэл ничего не имел против, но смотреть его картины ему уже расхотелось.
Он послушно поднялся за девушкой
— Арт, как я рада тебя видеть! — воскликнула Грейс и бросилась к нему.
Дэниэл с неудовольствием наблюдал за теплой сценой приветствия. Длинноволосый, никого не стесняясь, обнял Грейс и принялся осыпать ее жаркими поцелуями. У девицы за перегородкой округлились глаза. Поведение мужчины ей явно не нравилось. Дэниэл не собирался так очевидно выражать свои чувства, но его отношение было похожим. В конце концов, она пришла сюда со мной, хмуро размышлял он, стараясь смотреть куда угодно — в окно, на потолок, в пол, — лишь бы только не видеть обнимающуюся парочку. И должна вести себя прилично, а не позволять этому нахалу хватать себя...
Наконец Грейс вырвалась из объятий мужчины.
— Дэнни, познакомься, пожалуйста, — сказала она, раскрасневшись, — это Арт Лонг, изумительный художник и мой хороший друг. Вот увидишь, он еще станет знаменитостью. Арт, это Дэниэл Эверетт.
Называя Дэниэла, Грейс ничего не добавила к его имени. Ни приятель, ни коллега, ни родственник. В воздухе повисла многозначительная пауза, которую каждый истолковал по-своему. Дэниэл решил, что она просто не стала объяснять странный характер их отношений «своему хорошему другу», зато Лонг нахмурился и пробормотал себе под нос, протягивая руку Дэниэлу:
— Рад. И давно вы с Грейс знакомы?
В его голосе не слышалось и капли дружелюбия. Грейс быстро проговорила:
— Это совершенно не важно, Арт. Мы пришли смотреть твои картины.
Девушка подошла к Эверетту и взяла его под руку. Кажется, она пытается вызвать ревность художника, догадался Дэниэл. Надо было признать, что стрела Грейс попала в цель. Будущая знаменитость мрачнела с каждой секундой и угрожающе поглядывала на Грейс и ее невозмутимого спутника. Однако тщеславие художника оказалось сильнее гордости мужчины.
— Пойдемте, я лично все покажу вам, — процедил Лонг сквозь зубы, открывая дверь, которая вела в соседнее помещение.
Там оказался большой выставочный зал, гораздо более приличный, чем можно было ожидать от здания в таком районе. С высокими потолками
— Выставка называется «Солнечный ангел», — снисходительно пояснил художник, видя недоумение в глазах Дэниэла. — Желтый цвет наиболее полно отражает сущность названия.
Дэниэл невольно усмехнулся, но промолчал. Судя по всему, лишний раз злить непризнанного гения не стоило — он и без того был достаточно мрачен. Посетителей в зале было немного. Двое переходили от картины к картине, нигде подолгу не задерживаясь, они были больше заняты друг другом, чем творчеством Лонга. Одна девушка сидела на маленькой скамеечке в углу и увлеченно читала журнал. Из другого помещения, которое соединялось с основным залом посредством небольшого коридорчика, доносились чьи-то голоса. Похоже было, что Артур Лонг так и остался начинающим и непризнанным.
— В это время всегда мало людей, — раздраженно заметил Лонг, поймав красноречивый взгляд Дэниэла.
Художник подчеркнуто обращался только к Дэниэлу и игнорировал Грейс, словно желая наказать ее за то, что она пришла не одна. Однако никакой любезностью в его обращении и не пахло. В тоне Лонга сквозила явная враждебность. Дэниэл тоже не чувствовал к длинноволосому Артуру никакого расположения. Художник казался ему слишком заносчивым, удивительно глупым и чересчур красивым. Только подумать, что когда-то Грейс любила этого человека! Может быть, до сих пор любит...
Дэниэл покосился на Грейс, которая по-прежнему держалась за него. Она выглядела необычайно умиротворенной и на первый взгляд равнодушной, но он не сомневался, что это всего лишь игра.
Лонг повел их к картинам. Грейс изумленно ахала, и это постепенно настроило Артура на более дружелюбный лад. Дэниэл хранил ледяное молчание. Многое в речи Артура было ему не понятно, а в его картинах и подавно. Дэниэл признавал, что он полный профан в искусстве, но в глубине души не понимал, что ценного и красивого может быть во всех этих красочных разводах. Да и Грейс, по его мнению, слишком сильно восторгалась работами Лонга и заставляла Дэниэла чувствовать себя лишним в компании двух эстетов.
Надо было отчетами заниматься, а не бегать с этой девчонкой по сомнительным выставкам, размышлял он с досадой.
Оставив Грейс и Артура, которые затеяли яростный спор по поводу выразительной силы какого-то ярко-оранжевого пятна в правом углу очередного шедевра, Дэниэл отправился в самостоятельное путешествие по залу. Если бы здесь была Памела, вдруг подумал он, она обязательно сумела бы оценить, будет ли это продаваться. Понравилось бы ей как зрителю — неизвестно. Дэниэл усмехнулся. Нет, вряд ли. Единственные картины, привлекающие ее внимание, — портреты президентов на денежных купюрах...